Жутко вспоминать, что происходило в последнюю пару дней.
Жутко осознавать, что всё это – не шутка, не розыгрыш, и последствия, которые предстоит разгребать после случившегося, выглядят совсем не разгребаемыми. Мало того, что все они без исключения ужасны, так ещё и от одних их упоминаний тянет кого-нибудь избить.  По крайней мере, Хаято, столкнувшемуся с неприятностями такого катастрофического уровня впервые, было сложно удержаться от агрессии поначалу. Именно поэтому, едва узнав о событиях, связанных с Десятым, а затем и смертью Девятого, и не добившись ни от кого ни доказательств, ни возможности оспорить вину босса, он предпочел исчезнуть на некоторое время, давая себе время на попытки успокоиться.
Измерять больше трёх дней шагами комнату в ожидании новой информации и напряженно проверять каждое входящее сообщение стало уже совсем тошно. Ничего принципиально нового ему не рассказывали, а если и рассказывали – лучше бы молчали. Спать не выходило по вполне обоснованным причинам, при попытке перекусить кусок в горло лез тоже без особой охоты. В тот момент, когда суточный чек за сигареты начал переваливать стандартный двухнедельный, правая рука Савады решил, что затворничеством ни одного дела не решить. Как бы ни хотелось просто взять и вломиться в Вендикаре, выгрызть путь к несправедливо заточённому боссу и устроить самый грандиозный за всю историю тюрьмы побег, это было полностью исключено.
Гокудера поморщился, представляя, чем такая авантюра могла бы закончиться на самом деле. Перспектива стать кучкой мусора на свалке истории, не успев помочь Тсунаёши, совсем не радовала, а потому приходилось выбирать более обдуманный вариант. Состоял он в том, о чём всегда говорил Савада: в единстве. И, если других Хранителей Хаято сейчас видеть не желал, зная, что в каждом из них творится собственный ад, то друзей семьи можно было попробовать навестить. Возможно, у кого-нибудь из них нашлась бы хоть капля энтузиазма и желания помочь найти правду.
И, если подумать, таких семей не могло быть много. Большинство, Гокудера это прекрасно понимал, интересовала действующая Вонгола, а внутренние смены боссов казались людям событиями вроде божественного вмешательства или дождика: случилось, мол, и хорошо, приспособимся. Но были и те, кто вряд ли мог остаться в стороне: например, Каваллоне, Дон которых так много сделал для становления Савады как босса, тренировал хранителей Десятого поколения и всегда оказывал посильную помощь.
«Если уж они не озадачились происходящим, то чего ожидать от остальных?», – сделал вывод Хаято, планируя свою поездку прямиком к Дино.
Задержавшись у зеркала в ванной, Гокудера увидел в нём то, к чему закономерно привёл его образ жизни в последнее время – тяжёлый взгляд и усталый, измотанный вид. Где-то в комнате работал телевизор: ведущая утренней программы предлагала зрителям прикладывать после сна ломтики огурцов к векам, чтобы избавиться от мешков под глазами. Хаято только усмехнулся – чтобы убрать ту черноту, что сейчас цвела на его лице, стоило поместить его в банку с овощами на пару деньков.
Тем не менее, после холодной воды Гокудера стал чувствовать себя лучше: наконец, поспав пару часов, он выглядел несколько приятнее, чем вчера. Нацепив на себя первое, что попалось в шкафу – черный пиджак, видавшие (судя по обилию прорезей) виды джинсы с цепочкой, кеды и какую-то рубашку – хранитель Урагана рассовал по карманам несколько бомб, закинул ещё немного в кейс с коробочкой. Не то, чтобы он собирался с кем-то драться, но выходить на улицу без оружия Хаято перестал ещё в школе.

Добраться до особняка Каваллоне было занятием несложным: проблематичнее было попасть внутрь. В обычное время Гокудера бы оповестил о своём прибытии звонком заранее, но сейчас телефон, удачно отправленный в полёт после пары особо «радужных» новостей, пребывал в мире ином, светлом, лучшем и далее по списку. Поэтому приходилось заявиться в гости без приглашения.
– Стой, это частная территория!
Мужчина, вышедший к воротам дома, видимо, был не слишком доволен внезапным визитом. В его руке поблескивал пистолет, а лицо выражало недоверие и сомнение одновременно: пару дней назад ему уже довелось не пропустить важное лицо внутрь, и вряд ли он собирался повторять это досадное недоразумение.
Но Гокудера, разумеется, особого внимания этому не уделил. Для скорости ему хотелось бы взорвать злополучные ворота вместе с охранником, но где-то в глубине души теплилась мысль о том, что лидеру Каваллоне это вряд ли понравится. А поэтому Хаято, одарив мужчину недовольным взглядом, поставил кейс на землю, вытащил из кармана пиджака телефон с раскуроченным экраном и поднял его так, чтобы этот сторож, даже будучи слепым, мог заметить повреждения.
– Как видишь, дозвониться до твоего босса я не могу, – недовольно бросил Гокудера, второй рукой удерживая дымящую сигарету. – Но либо ты сейчас делаешь это за меня, либо потом объясняешь ему, почему здесь больше нет ворот.
Вариант, в котором охранник объясняет Дино, почему перед входом в его особняк лежит подстреленный хранитель Десятого, Хаято не рассматривал. В рукавах у него уже находился готовый запас динамита, которого было достаточно для осуществления задуманного вторжения.
К счастью (и для Гокудеры, и для подчиненного Каваллоне), мужчина, памятуя о своей ошибке двумя днями ранее, поддался на просьбу и всё-таки набрал номер. Терпеливо выслушав лестную рекомендацию о том, что он «странный курящий посетитель, заявляющий, что знаком с Доном Каваллоне и требующий его впустить», Хаято мрачно зажёг новую сигарету, ожидая, когда ему, наконец-то, откроют дорогу.

Отредактировано Hayato Gokudera (17.09.2016 20:58:26)

Хаято, разумеется, не мог видеть, как и кем он был подвергнут изучению так оперативно, что почти сразу же после звонка охранника ему удалось войти. Но, раз впустили, значит, как минимум, узнали, а это предвещало скорый разговор с Доном Каваллоне. Если Гокудера ещё окажется достаточно везучим и застанет хозяина особняка на месте, разумеется.
Усталость, навалившаяся на Хранителя Урагана во время беседы со сторожем, временно отступала, отдавая место жгучей нетерпеливости, так свойственной Хаято с детства и по сей день. Выбросив окурок в ближайшую урну и схватив кейс поудобнее, Гокудера ускоренным шагом проследовал за приставленным к нему провожающим.
Последний даже не проявил инициативы в обыске гостя, а подрывник был рад ему об этом не напоминать.
«Скорее всего, их босс на месте, раз ведут себя так неосмотрительно», – догадался Хаято, безошибочно предполагая, что Дон Каваллоне уже ждёт его у себя в кабинете. Значение слов охранника о «странном» виде Хранителя дошло до него несколько запоздало, и Гокудера оправил пиджак, проверяя, не замялся ли воротник рубашки под лацканы. В конце концов, даже несмотря на излюбленный им небрежный стиль одежды, важно было выглядеть перед Семьёй Альянса максимально собранным и уверенным в себе, а остатки бессонных ночей вряд ли добавляли этих качеств к образу.
Хаято задумчиво перещёлкнул кожаный браслет на запястье, представляя, какой разговор ему сейчас предстоит. Дино казался Урагану Тсуны неплохим человеком, достойным уважения хотя бы из-за того, что ему удалось вывести свою Семью из долговой ямы и стать отличным боссом для подопечных. Будучи подростком, Гокудера часто отфыркивался от помощи Каваллоне, мотивируя это абсолютно глупыми отмазками: бесполезностью мужчины без подчиненных, своей ненавистью к старшим, самостоятельностью и далее по списку. Однако по прошествии времени все эти аргументы оказались на периферии, особенно, когда Альянс, да и Хаято лично, столкнулись с проблемами, не имеющими тривиального разрешения.
Мужчина, сопровождавший Хранителя Урагана, жестом указал на вход в комнату, и Гокудера, не питая особого энтузиазма, всё же выдавил из себя подобие благодарной улыбки, кивая помощнику. Вышло, пожалуй, посредственно – правая рука Десятого и в лучшие дни не был способен скрывать эмоции, а сейчас получалось особенно погано.
– Ну, здравствуй, Гокудера, – поприветствовал Хаято хозяин кабинета, приглашая его присесть. Учитывая состояние собственных нервов, гость предпочёл бы выкурить ещё одну сигарету, устроившись у окна. Но спорить с Дино касательно этой мелочи категорически не хотелось, и Хранитель Урагана, скорее по инерции, послушно опустился на диван.
– Угу, – односложно откликнулся подрывник, не желая, чтобы слова Каваллоне повисли в воздухе. Уперев локти в колени и сцепив пальцы замком, Хаято ненадолго замолчал, собираясь с мыслями. Тот букет эмоций, который он испытывал, было слишком сложно передать коротко, не бросаясь от одного к другому – и Гокудера чувствовал, что пока не может понять, что стоит высказать в первую очередь: горечь, злость, решительность, ненависть, растерянность или готовность сотрудничать.
В конце концов, тишина показалась правой руке Десятого слишком затянувшейся, и тот произнёс первое, что пришло в голову:
– Я разбил свой телефон, – коротко и более хрипло, чем хотелось бы, объяснил Хаято, пусто рассматривая кольца на собственных пальцах. – Пришлось напугать охранника.
Извинившись таким своеобразным образом за своё внезапное вторжение, Гокудера продолжил:
– Думаю, примерно ясно, почему я молчал всё это время, и в нотациях не нуждаюсь.
Хранитель Савады вздохнул, понимая, что снова начал не с того. В общем-то, он значительно вырос с того самого момента, когда мальчишку, желающего стать правой рукой Дона Вонголы, было необходимо отчитывать за его плохое поведение. Теперь Хаято отлично знал все стороны своего характера и мог судить, в чём именно он был неправ. Хотя тяжёлое поведение всё ещё было частью личности молодого человека, совладать с которой полностью у него никак не получалось. И не планировалось.
– Я хочу спросить об одном: чем, чёрт возьми, вы все заняты? Я знаю немного: не больше, чем пришло мне с новостями в первые дни, после того как… –  Хранитель Урагана замялся, чувствуя, как недовольство в его словах вытесняет беспокойство о состоянии босса, но быстро продолжил, – …как эти придурки посмели обвинить Саваду в преступлении против Шимон. Да даже этого достаточно, чтобы понять, что всё это белыми нитками шито! Десятый в жизни бы не поднял руки ни на кого из людей Энмы, они…мы были друзьями.
Гокудера замолчал, вспоминая день, в который ему пришлось оставить Тсунаёши и отправиться по делам. Тот был, как всегда, абсолютно беззаботным, не выглядел как-то особенно, и, сколько Хаято ни напрягал бы воображение, он не мог заметить в поведении своего Дона и капли странности.
– Я долго крутил и так, и этак наши с ним последние разговоры, и не видел ни намека на то, что он собирался поступить подобным образом. Это вообще невозможно! Подумать только – и все пробы указывают на то, что он совершил это в сознании, сам, своими руками. Плюну в этих судей сразу же, как только увижу.
Правая рука Савады уверенно вскинул голову, прямо посмотрев на слушающего его Дино.
– Не верю, что Дон Каваллоне, знающий нашего Десятого так долго, не заметил, что это странно. А поэтому спрошу ещё раз: чем вы сейчас занимаетесь?
«Что вам известно?»
Во взгляде Гокудеры читалось всё и сразу: недоумение, вера, огонёк надежды и злость. Последняя здорово подкармливалась пониманием того, что необратимость приговора Виндиче стояла где-то рядом с необратимостью смерти. Именно это и побудило Хаято просить помощи у Семьи из Альянса так рано. Возможно, если хоть кто-то сможет поддержать Десятое поколение Вонголы в поисках истинного виновника, то стоит начинать их безотлагательно.
Поэтому сейчас Гокудера задал Дино самый нужный вопрос. Каваллоне просто не может быть всё равно, а уж об остальном Хранитель Урагана готов позаботиться сам, даже если придётся поступиться всеми своими принципами и поставить на весы собственную жизнь для спасения Савады.

Отредактировано Hayato Gokudera (20.09.2016 16:19:12)

Дон Каваллоне молчал, не задавая вопросов и не вмешиваясь в размышления Хаято. Гокудера был мысленно благодарен Дино за это, потому что рано или поздно, как бы глупо высказанное ни звучало, Хранитель Урагана всё равно заявил бы нечто подобное. Теперь же, когда слова непонимания и недовольства были услышаны, молодой человек мог полностью настроиться на серьёзный лад диалога.
По правде говоря, видимое отсутствие интереса Каваллоне к тому, что Хаято шатался чёрт знает где в то время, как вокруг в такие небольшие сроки полностью перекраивалась Вонгола, успокаивало Урагана ещё больше. Меньше всего юноше хотелось произвести впечатление полного безразличия к сложившейся ситуации. Конечно же, Гокудера переживал! И переживал так, что его собственная помощь в такой момент кому-либо могла только помешать.
Да и кому пришло бы в голову просить о чём-то человека, рвущегося на передовую – спасать обожаемого босса? У Варии – язык назвать Занзаса «Одиннадцатым» пока что не поворачивался даже мысленно – со смертью Девятого появилась масса новых должностных обязанностей, от которых им было никак не отвертеться. Даже бывшим Хранителям Десятого нашли работу, но Хаято, состоявший на девяносто девять процентов из любви к боссу и только на один процент – из воды, вряд ли был бы способен на подобного рода деятельность сейчас.
Но нельзя же оправдывать своё отсутствие вечно, правильно?
Именно поэтому Гокудера, махнув рукой на издержки собственного темперамента, пришёл к Дино.
– И всё же, даже если есть такие «неопровержимые» доказательства, вы уверены? – скептически уточнил Хаято, задумчиво рассматривая серьёзное лицо босса Каваллоне. Видно, что изменения в Вонголе казались подозрительными и ему. – Звучит так, будто судьи знают мало способов подделать запись или сфальсифицировать.
Конечно же, Ураган Десятого Вонголы не был оптимистом, верящим в лучшее. Но, зная, что Тсунаёши просто не мог сделать всего того, что ему вменяли, надеяться на возможность доказать его невиновность очень хотелось. К тому же, все упоминания происшествия, судя по словам Дино, сводятся к одному-единственному обрывку видеофайла.
«Издеваются, что ли, с такими аргументами?» – даже зная в общих чертах о том, что доказательств не так и много, Хаято всё же предполагал, что непосредственно верхушке Альянса будет известно больше. Но слова Каваллоне о допросе охранников и скудном обрывке видеозаписи мигом обрушили все ожидания. Сон сняло как рукой, а усталость сменилась горячностью. Теперь-то уж точно любое промедление смерти подобно. Нужно было срочно что-то предполагать и проверять – иначе ситуация могла стать окончательно и бесповоротно критической.
– И видеозапись, вместе со словами охранников – это всё, что есть? Как-то скудно выходит, ни невиновности Десятого, ни его причастности это не доказывает. Эту хрень вообще возможно объяснить Виндиче?
Последний вопрос Гокудера задал без особой надежды в голосе. Как же – попробуй-ка объяснить что-то этим живым трупам, имеющим своё извращённое понятие о правосудии. Но думать о том, что вступать в спор с Виндиче – занятие мало того, что непопулярное, так ещё и травмоопасное, было абсолютно не нужно. Возможно, если предъявить всему мафиозному миру неопровержимые факты, рука правосудия, наконец, опустится на плечо реального виновника? Ну или хотя бы восстановит доброе имя Тсунаёши.   
– Вот, что мне кажется: у Вонголы, например, есть кольца, влияющие на запись с камер. Если они способны полностью скрывать присутствие владельца, то почему нельзя придумать что-то подобное, меняющее картинку на желаемую? – Гокудера выдержал небольшую паузу, прикидывая, законченным психом он выглядит с такими предположениями, или всего лишь наполовину. – И я думаю: если кто-то точит зуб на Вонголу, то уж явно позаботился о технической стороне вопроса. А если им надо было заменить видео – они нашли способ, или Десятый был бы на свободе сейчас.
Собственные мысли показались Хаято одновременно и фантазийными, и пугающими. С каких это пор он ищет отмазки тому, что наверняка было проверено экспертами – и признано абсолютно точно не тронутым всякими редакторами?
– То, что именно эту запись сняли камеры, должно быть неоспоримым фактом. Но вот что происходило перед ней – это уже вопрос. Я хреновый теоретик, но, если бы хотел подставить человека, нашёл бы тех, кто придумает что-то вроде такой ловушки.
Юноша прервался, задумавшись. Идея узнать о реальности воплощения чего-то подобного казалась отличной только поначалу. Возможно, и была чёртова запись, косвенно подтверждающая наличие Савады в особняке Энмы. Но для того, чтобы понять, что Тсуна был рядом с местом происшествия, достаточно просто спросить любого из его Хранителей. Так почему видео с присутствием Неба Вонголы показалось приемлемым доказательством его вины?
«Десятый, что же там произошло?..»
– И, даже если об этом забыть, потому что я перестал понимать, как всё это можно сделать, почему не осталось других записей? Не мог же Десятый сам незаметно выключить все остальные камеры, потом убить Шимон – и вновь включить одну из них, чтобы ни у кого точно не возникло сомнений? В голове не укладывается.
Хаято недовольно потёр пальцами виски, размышляя, с чего бы он сам начал поиски доказательств. Определённо, слабым местом выглядели камеры – но он не обладал должными компетенцией и знаниями, чтобы что-то об этом действительно выяснить. Однако, если бы он знал людей, которым мог доверять, как себе: хакеров, механиков, учёных, работающих с пламенем и иллюзиями в частности – эти ребята явно на месте не сидели.
Другая тема, поднятая Каваллоне, являлась, скорее, политической. Ураган Вонголы прекрасно понимал, что, умея отстаивать свою позицию, Тсуна многим, привыкшим к старому-былому, перешёл дорогу одним своим представлением о ведении дел мафии. Было очевидно: далеко не каждый мог говорить о неприязни к Десятому, но, подвернись случай, тростинку утопающему Саваде не кинуло бы большинство. Гокудера честно восхищался тем, как тактично, но уверенно держался его босс, пусть и знал: мафиозный мир был явно потрясён, что из трусливого японского мальчишки вышел отличный лидер.
– Будто я не знаю, – недовольно протянул Хаято в ответ на комментарий Дино. – Семьи, выгода, интриги – к чёрту сдалась эта фигня. Можно подумать, с Занзасом им…легче. 
Понимая, что, вероятно, последнего говорить не стоило, Ураган Десятого пожал плечами – зато правда. Босс Варии явно не отличался талантом к мирному решению ситуации в пользу всяких недоброжелателей, не был наивен и восприимчив.
«И что-то сомнительно, что этих недоумков устроит такой босс Вонголы. Наверняка и тут выкинут гадость какую-то»
– Когда плохая память – лечиться надо, – отмахнулся Хаято, понимая, к чему клонит Дино. Факты предшествующего описанным событиям обмана, а также дружбы Десятых Шимон и Вонголы от этого никуда не денутся.
– Я могу попросить вас держать меня в курсе? – серьёзно уточнил Гокудера. – Я не знаю, как мне помочь Десятому…
«…но самое раздражающее – я не знаю, куда идти, чтобы был шанс помочь ему наверняка»
– …и поэтому любая информация будет важна. Без понятия, чем меня будут кормить ЦЕДЕФ, Вария или кто там они сейчас, но мне не нравится, что всё это как-то врозь. И, если нужна будет какая угодно помощь в этом деле – я примчусь, конечно же.
Меньше всего Хаято любил просить о помощи, да и вообще подчиняться кому-либо, кроме своего непосредственного босса. Поэтому каждое слово Гокудера старался произносить взвешенно, не выдавая однозначно присутствующего напряжения. Понятное дело, что Хранитель Урагана буквально чувствовал себя не в своей тарелке, произнося нечто подобное, но кому сейчас хорошо? Важнее то, что его слова и обещание были действительно искренними.
– Реборна? Нет, не видел, – слёту ответил Хаято на вопрос Дино, впервые за всё это время подметив, что Аркобалено и правда куда-то подевался. Впрочем, с образом жизни правой руки Десятого в последнее время можно было не заметить падающий на планету метеорит. – Может, пытается что-то узнать, вот и не выходит на связь?
Интерес Каваллоне был понятен: Реборн в любой ситуации мог разобраться последовательно и быстрее других. Возможно, репетитор Тсуны не появился до сих пор именно потому, что не мог ничего рассказать?

Услышав слова Дино о том, что видео не является основным доказательством, Хаято вопросительно изогнул бровь, нахмурившись – да так и не изменил выражение лица после того, как Каваллоне озвучил истинную причину.
– Дело дрянь, – только и смог произнести Гокудера, тщетно пытаясь понять, какая сила могла сподвигнуть его босса на молчание в тот момент, когда он мог заявить о своей невиновности.
Быть такого не может, чтобы Тсуна не попытался оправдаться. Конечно, обстоятельства могли сложиться так, что Десятый попросту не смог оправиться от шока, поэтому не сразу понял, насколько серьёзные обвинения ему присваивают. При мысли о том, какая именно картина предстала глазам босса, Хаято красочно и практически с ужасом вообразил, как ощущал себя Савада.
А жуткого действительно было предостаточно: погибшие (нет – зверски убитые) друзья, Семья, узы товарищества которой с Вонголой прошли через десять поколений. И всё это свалилось на плечи Тсунаёши, а Гокудеры рядом с ним не было. Не досмотрел, не почувствовал, не был рядом. Смех, а не правая рука.
– Что же произошло, если Десятый не стал сопротивляться? Он наверняка был шокирован, но не пытаться оправдаться… Что-то это неправильно звучит. Если только…
«…он каким-то образом действительно это сделал», – само собой подкинуло подсознание ужасное предположение.
Дино был прав. Вполне возможно, что с Савадой что-то сделали, и это нечто побудило его каким-то образом повлиять на убийство Шимон. Идея эта звучала совсем безрадостно, поскольку в этом случае оправдать Тсуну будет особенно сложно. Как вычислить преступника, которого никто не видел? И что это, чёрт возьми, за «незнакомое», способное обмануть Десятого с его интуицией?
– Звучит, как бред, если вдуматься, – отмахнулся от своих слов Хаято, вздыхая. – Ни под каким предлогом собственнолично Тсуна не согласился бы взять вину на себя. – Савада, несмотря на пугливость, не принадлежал к числу людей, которых в критические моменты можно «уболтать» пытками или шантажом. Да ничего вообще не могло заставить его сделать подобное! – Списать всё на шок хотел бы, но вряд ли это правда. А если это – результат воздействия, то дела у нас у всех плохи. Раз уж Десятый не заметил ничего подозрительного, то что говорить об остальных?
Думать о последнем, правда, не хотелось. В этом случае под колпаком у неизвестных находился практически каждый, что изрядно нервировало. Было бы здорово, найдись молчанию Тсуны какое-нибудь менее шокирующее объяснение. Надо бы поразмышлять об этом на досуге, выспавшись и съев что-нибудь посолиднее кусочка пиццы. Истощённому организму всюду видятся теории заговора.
– Спасибо за помощь, – всё же поблагодарил Хаято, понимая, что охотное согласие Дино держать его в курсе событий исходило из побуждений помочь Саваде. Это, равно как и признание Каваллоне в братском отношении к Тсуне, грело сердце и успокаивало. Если в Альянсе есть люди, заинтересованные не только в поиске правды, но и в помощи самому Десятому, то ещё ничего не потеряно.
Впрочем, даже неудивительно, что Тсунаёши успел за своё время становления Доном нажить себе не только завистников, но и друзей. Хаято и сам прекрасно помнил, как босс впечатлил его своим поведением и отношением к людям. Далеко не каждый способен на самоотверженную помощь человеку с недобрыми намерениями, оказавшемуся в беде. В этом весь Небо Вонголы: заботливый, внимательный, справедливый и поразительный лидер. И Гокудера знал: не он один воспринимает своего Дона именно так. Оставалось только надеяться на то, что у этих людей неплохая память на всё хорошее, что сделал Десятый.
– Насчёт Реборна… Не пробовали найти сестру? – уточнил Хаято, предполагая, что если кто и знает, чем занят мафиози, то это именно Бьянки. – Он мог бы рассказать ей, что планирует делать. Или сестрица сама уже его нашла.
Так уж вышло, что Ядовитый Скорпион души не чаяла в репетиторе Тсуны. Пожалуй, если бы существовал такой вид спорта, как «поиск Реборна», Бьянки являлась бы его бессменным медалистом. Да и сам мафиози часто не был против компании красивой девушки, или, по крайней мере, доверял ей многим больше остальных. Непонятно, знала ли сестра о нынешних планах Реборна, но попробовать спросить у неё стоило.
Вопрос Дино о дальнейших намерениях Хаято был вполне ожидаемым. Гокудера и сам прекрасно понимал, что мало просто бегать и трясти информацию из различных источников, пытаясь помочь Саваде. В конце концов, мафия – это не кружок по интересам, из которого можно просто выпасть на время или насовсем, если надоест. Правая рука Десятого должен был найти кого-либо, чьи интересы максимально совпадают с его собственными, чтобы не оказаться в пренеприятнейшей ситуации.
– Как будто у меня так много вариантов, – не скрывая неудовольствия, признался Ураган. – Думаю, Варии скоро станет так же интересно, где я шатаюсь, как и остальным. Не скажу, что я в ослепительном восторге от этого, но, наверное, договориться мы сможем. Я же всё ещё часть Вонголы.
Что и как говорить Каваллоне о своём отношении к перспективе работать на Одиннадцатых или Варию, Хаято не знал. С одной стороны, и последнему идиоту было очевидно, насколько светлой и солнечной казалась Гокудере эта идея – ноль целых, фиг десятых, если называть число. С другой, Ураган и сам это прекрасно понимал, другого способа оставаться на плаву в мафии, попутно держа нос по ветру относительно дела Тсуны, нет. Если Занзас и его Семья будут говорить хоть немного разумные вещи, смысла в упрямстве правой руки Савады нет.
– Если же нет – у меня есть ещё один вариант, но он такой, что лучше бы не было, – продолжил Хаято, решив, что причин скрывать от Каваллоне очевидное маловато, раз уж Ураган ему доверился. – Можно вернуться домой.
Гокудера вздохнул, вспоминая, когда он в последний раз называл место обитания отца своим домом. Бросив это бесполезное занятие, молодой человек выразительно замолчал. Пусть после рассказанного Бьянки в будущем Хаято мог быть уверен, что семья, по крайней мере, не ненавидит его, Ураган Десятого всё равно считал, что искать убежища дома затея глупая. И, к тому же, по всем фронтам неловкая. Однако Гокудера всегда отличался умением мыслить широко, и поэтому попросту упустить такой вариант он не мог, как бы ни раздражали собственные мысли.
– Как видно, нафиг я никому не нужен. Так что выбирать не приходится.
Оно и очевидно. Как ни крути, Хаято – не карьерист, готовый просто идти по течению, выбирая наиболее легкий путь. Давным-давно, обещая Саваде следовать за ним, его правая рука решил для себя, что и мафия, и Вонгола для него будут связаны исключительно с личностью Десятого. Об этих словах и намерениях, разумеется, многие и знать не знали, однако не понять, что Гокудера не видит смысла в постоянной работе на кого-либо, кроме Тсуны, было крайне сложно.
Нужен ли такой вспыльчивый человек мафии вообще? Как ни думай, а он не похож на Такеши, чей талант находить общий язык с людьми может быть полезен в нынешней ситуации. Умения легко относиться к происходящему у экс-бейсболиста тоже хоть отбавляй, не нервный. У остальных тоже всё неплохо: у Ламбо ещё целая жизнь впереди и семья-прикрытие в наличии, возможности Мукуро и Хром позволят им прятаться и заниматься своими делами ещё пару десятилетий, как минимум. Облако Десятого, Хибари, благодаря своей силе, тоже не окажется за бортом, пусть и характером наделён достаточно тяжелым. Да и Каваллоне, вроде бы, неплохо с ним ладил. Рёхей – человек во всех смыслах пробивной, так что о нём беспокоиться также не приходится. Зачем кому-либо чересчур нервный, прямолинейный и своевольный подрывник, сам Хаято представить не мог. Поэтому, наверное, так скептически и размышлял о своём будущем и сумрачных возможностях заниматься тем, чем нужно заниматься – вызволением Тсунаёши из несправедливого плена.

Отредактировано Hayato Gokudera (15.10.2016 07:49:29)

Хаято внимательно слушал Каваллоне. Здравая мысль в поисках причины манипулирования Тсуной, конечно же, присутствовала. Школьные друзья Десятого, одним из которых считал себя Гокудера, могли вспомнить множество историй, в которых Савада позволял шантажировать себя по различным причинам. Но обычно инициатором подобных развлечений над нерадивым учеником являлся Реборн и, в конце концов, Тсунаёши не вредил никому, в том числе – себе.
Но утверждать наверняка было нельзя. При всей своей приобретённой твёрдости, Десятый оставался чрезвычайно самоотверженным и даже, в определённой мере, жертвенным лидером. Другое дело, что вообразить масштаб угрозы, вынудившей Тсуну лично представиться убийцей Шимон, было страшно.
– Десятый, конечно, мог бы, – наконец, ответил Гокудера. – Только я понятия не имею, что могло бы заставить его поступить так без объяснений.
«И без странностей в поведении».
Хаято хотелось бы считать, что он улавливает настроение Босса достаточно верно, чтобы заметить волнение или напряжение перед таким серьёзным решением, как взятие вины за смерть друзей на себя.
– На стороне Десятого интуиция. Я не знаю никого, кто мог бы её обходить, особенно, если дело серьёзное. Да и чем угрожать? Мы – его Семья – не дети и сможем постоять и за себя, и за тех, кто ему дорог.
«А за Тсуну не смогли», – отмахнулся от своих же слов Хаято. Хотелось бы верить, что раунд не последний и спутавшиеся мысли чудесным образом соединятся в один общий план, способный вернуть Саваду из тюрьмы туда, где он должен был находиться.
– Выгораживать, говоря, что он убил Шимон? – искренне возмутился Гокудера, вновь хмуря брови и стараясь не показывать недовольства по отношению к данной мысли. – Даже не представляю, кого и от чего он мог так выгородить, если честно.
Савада был привязан к близким: это правда. Но не дураком же, в конце концов.
– Если только подставить хотели кого-то другого. Но тут понятно одно: конечной целью точно должен был стать Тсуна, судя по...тому, что происходит.
Каваллоне говорил о серьёзных конфликтах так, словно и сам не верил в необходимость задавать этот вопрос. Хаято, впрочем, задумчиво нахмурился, стараясь припомнить всех недовольных политикой Тсунаёши. Выходил не самый короткий список, но подозревать в столь масштабной обиде было некого.
– Не уверен, что хоть кто-то, будучи боссом Вонголы, обходится без конфликтов. Но серьёзных настолько, чтобы продумать план, да ещё и успешный, – Гокудера покачал головой. – Сомневаюсь, что это враги именно Десятого. Что насчёт Девятого поколения, то нам уже не узнать. Но думаю, что сейчас Тсуна, скорее всего, отвечает за чужие ссоры.
Хаято был если не хорошей, то, как минимум, исполнительной Правой Рукой. Он наперечёт мог знать и вспомнить каждого, кто так или иначе таил в себе угрозу для Дона, оценить, хотя бы примерно, степень надвигающейся опасности. А не заметить что-либо настолько масштабное можно только в двух случаях: являясь полным идиотом или же не располагая необходимой информацией. Гокудера, разумеется, не был уверен в полном несоответствии первому пункту, но второй казался более вероятным.
– А, может, кто-то просто стремится вырваться вперед, и решил начать с головы, – вновь предположил Хаято. – Уже были Джессо, мог появиться кто-то такой же…выдающийся?
Одна мысль о ком-то, вроде Бьякурана, настроенном воинственно, вызывала нервную усмешку. Особенно учитывая, что Тсуны рядом не было, и справляться придётся самостоятельно. Противная задачка выходит, как ни раздумывай.
– Идёт, я постараюсь связаться с сестрой, – нехотя согласился Гокудера.
Соглашаться с предположением Дона Каваллоне о том, что сестра расскажет ему больше, Хаято не стал. Во-первых, Бьянки, даже сейчас, продолжала разговаривать с братом загадками. Во-вторых, если в деле замешан личный интерес Реборна, любящая его женщина и слова не проронит. Хотя позвонить всё равно стоило: возможно, они с бывшим Аркобалено только этого и ждут.
– Варии интересно? – Гокудера недоверчиво поднял глаза, размышляя о полученной информации. – Я мог бы быть полезен только в том случае, если они планируют вытаскивать Десятого из тюрьмы.
Дино, в любом случае, оставался прав. Отпускать бывших Хранителей далеко никто не собирался: хотя бы потому, что со своими знаниями и способностями они были для нынешней Вонголы и полезными, и опасными людьми одновременно. Оставалось только выяснить, чем, чёрт возьми, Одиннадцатые планируют заниматься?
А для этого – как ни посмотри – придётся встретиться и обсудить. Судя по тому, что до этого говорил Дон Каваллоне, его Семья, Вонгола и Вария действительно заняты расследованием. Если это и правда так, то стоило подключиться к нему, участвовать во всём, в чём можно – иметь возможность смотреть изнутри.
– Какой бы там ажиотаж ни был, у нас не так много вариантов, – подметил Гокудера.
В сущности, что могли сделать люди, принявшие Омерту, лишившись собственного Дона? Умирать или мириться с новыми правилами не хотелось никому. Кто-то убежал и спрятался, надеясь показаться в удобный момент, кто-то выбрал компромиссный (компромиссный ли?) вариант со службой Одиннадцатым.
Хаято чувствовал, что, пока он ищет решения, размышляет и тратит время на сигареты, полезные часы уходят. Лучше использовать их для того, чтобы раз и навсегда определиться с Варией, чем недоверчиво смотреть со стороны.
Решение поехать к Каваллоне за советом уже оправдывало себя. Как бы то ни было, Дино располагал к себе, умел разговаривать с людьми, не утратил способности рассуждать здраво и попросту не был равнодушным к проблемам Десятого поколения Вонголы.