Луссурия не думал. Луссурия предпочитал действовать, как можно меньше сидя на месте, и разводя как можно больше шума вокруг себя, заглушая этим всю скопившуюся бурю эмоций.
Они потерпели поражение и остались без лидера, а дальнейшее будущее виделось размытым. 
Но никто из них не ушёл, как не ушёл и Луссурия. Не потому что боялся попыток себя прикончить, которые обязательно бы последовали вслед за развалом офицерского отряда. А потому, что эти странные ребята стали чем-то большим чем сослуживцы, и Солнцу даже в голову не пришло, что можно было поступить как-то иначе.
Вот и сидели они тихо-мирно, под домашним арестом, радуя Оттавио примерным поведением, и отсутствием попыток его прикончить, ограниченные презрительными или равнодушными взглядами. 
Каждый из них по своему реагировал на ситуацию: злясь, переживая, изображая равнодушие, запираясь в комнатах или напротив праздно шатаясь по штабу.
Странно было то, что его и остальных офицеров вообще оставили в живых, объяснив это туманной репликой, а по сути, не объяснив ни как. Что было в голове у Тимотео Вонголы, Лусса откровенно говоря не интересовало. Он сперва сам отходил от повреждений, полученных во время штурма, а потом так и остался в лазарете, решив, что имел он вынужденное безделье и теперь целыми днями сюсюкался с бойцами, попадающими на больничную койку.

Дверь открылась одновременно с щёлкнувшим выключателем электрического чайника, возвестившего о том, что вода закипела. Так уж получалось, что там где был Луссурия - всегда появлялись мелкие детали интерьера делающие обстановку уютной. Рядом с чайником стояло несколько чашек в ярко-голубой цветочек, а сама поверхность электрического помощника заботливо была разрисована цветными лаками для ногтей.

- Как вовремя, сладенькие. Как раз к чаю. - Луссурия вскакивает и начинает привычную суету, не пытаюсь даже поинтересоваться у гостей, а желают ли они чаёвничать. Такие жесты помогали чувствовать себя спокойно, словно бы ничего из ряда вон выходящего не происходило. Да и не хотелось Солнцу казаться нервным. Сейчас их странной семейке как никогда требовался элемент стабильности. Что-то, что не меняется несмотря ни на что. На сегодня это будет чай и дружелюбный тон Лусса, игнорирующего серьёзность намечающегося разговора.

- О, Маммон, милый, что ты имеешь ввиду? - Вопрос ли в прояснении ситуации и дальнейших действий, в желании вытрясти из Скуало больше информации или ещё в чём-то - Луссурия предпочёл догадкам  озвученный самим Туманом ответ. - Ты же знаешь, Ску может быть не в духе. Он ещё не поправился, бедолага. Похож скорее на злую мумию. - Может не злую, а расстроенную. Как посмотреть. Скуало вообще никогда добрым не выглядел. Всегда в накале страстей, орёт, не сдерживает эмоции, и всё равно умудряясь оставаться очень рассудительным и не терять голову.
С другой стороны, что бы это ни было, может быть встряхнёт капитана и их всех тоже.

Кипяток, уже залитый в заварник, ароматным напитком распределяется по чашкам и вручается офицерам. Бельфегору, как самому младшему, достаётся ещё и пирожное, доселе сиротливо стоявшее в пластиковом контейнере.
Вопрос же, Лусс проигнорировал. Не представляя, что на него отвечать. Что вообще из всего происходящего в последние недели могло понравиться, начиная от ограничений, и заканчивая нервной обстановкой.

Отредактировано Lussuria (28.11.2016 01:08:51)

У Луссурии, казалось, ничего не изменилось - вот уж кто умел комфортно устраиваться практически в любых условиях. По Солнцу Варии никак нельзя было заподозрить упадок сил или тенденцию к депрессии. Луссурия, как и всегда, выглядел довольным жизнью, заботливым и каким-то домашним. Только завидев гостей, парень тут же заулыбался ещё солнечнее, чем мгновение назад, и поторопился поставить чайник, после чего торопливо поставил чашки на стол. Как будто действительно рад. Словно ничего особенного в его жизни и не изменилось после памятного провала переворота в Семье.
Маммон на секунду задержал взгляд на чайнике - вот что выдало избыток свободного времени у Луссурии. Буквально пару недель назад на посуде не было никаких рисунков. Что ж... каждый развлекается как может. Маммон тайком покидает стены резиденции, Бельфегор целыми днями полуспит, Луссурия рисует, остальные заперлись у себя и не выходят лишний раз из комнат. Назвать это "идиллией" даже язык не поворачивается.
Своего недовольства всей ситуацией в целом Маммон даже не собирался скрывать - у него бы это и не получилось. Иллюзионист умел держать лицо, скрывать свои эмоции, но только в тех ситуациях, когда ему было выгоднее не показывать своих истинных чувств. Сейчас же не было никакого смысла делать спокойный вид. Это не значит, что Маммон внезапно начинает ходить по потолку и всё рушить - максимум, чем выдаёт себя иллюзионист, являются недовольно поджатые губы.
- Будем сидеть и ждать, пока он придёт в форму? - скептически оглядел других варийцев иллюзионист.
Конечно, Скуало бывает не в духе. Нет, не так. Он всегда не в духе - у мечника явно расшатанная нервная система, а потому он склонен к разного рода срывам. Ходит, кричит, мечом размахивает... Хотя вот последнему Маммон даже готов аплодировать: при всей кажущейся неаккуратности движений блондин ни разу никого не ранил острым лезвием. Даже такая мелочь выдавала в нём мастера владения холодным оружием, поскольку так тонко рассчитать, как именно замахнуться, чтобы припугнуть, но плоти не коснуться, может только профессионал. Не то чтобы Скуало на поле боя ничего не делал, а отсиживался в стороне, напротив, оправдывая своё имя, Супербиа носился по всей доступной территории, поражая врагов. Но действовать тонко гораздо тяжелее, чем обеспечивать широкомасштабную атаку.
Воином Скуало был превосходным, а вот капитан из него... мягко говоря, никакой. Маммон довольно много знал о каждом из старшего состава Варии, но мечник для него являлся, так сказать, тёмной лошадкой. Ни с кем не сближался, сам в душу к окружающим не лез, но и свою держал за миллионом крепких замков. Только благодаря своей природной способности разбираться в людях, иллюзионист Варии мог делать какие-то выводы, что позволяли ему составить своё мнение о прошлом Скуало. Скорее всего, мечник был самоучкой, имеющим крайне мало отношения к мафии. Талантливым, наглым, но "ничейным". Супербиа мог гордо называть это "независимостью", Вайпер видел в этом "неприкаянность". И сейчас эта особенность характера "капитана" - ха - может выйти им боком.
Маммон взял в руки чашку с сделал маленький глоток. По большому счёту, он очень лояльно относился к старшим офицерам Варии, осознавая недостатки каждого из них. Они его не раздражали: в конце концов, он ранее был связан с гораздо более напрягающим коллективом, члены элитного отряда и близко не стояли рядом с Аркобалено. У последних странностей было больше, но они также, как и варийцы, не умели работать сообща. Только вот даже при своём прошлом, Маммон не станет мириться с чужим бездействием. Возможно, Скуало не хотел власти и новой должности, но так сложились обстоятельства, что кому-то надо возглавить Варию. Хотя бы временно.
- Только мои доходы упали на 15 процентов, - от старших офицеров иллюзионист не скрывал, что "отлучается" из резиденции. Нарочито об этом не говорил, но и дополнительной таинственности не наводил. - Конечно, задумал.
Надо же исправлять такую плачевную ситуацию?
- Луссурия? Скуало ведь сегодня должен придти к тебе на перевязки? - вроде бы Маммон задал вопрос, а вроде уже знал на него ответ. - Вот мы его здесь и подождём.
Скрытые иллюзией. Чтобы Скуало раньше времени не понял, что больше отсиживаться он не сможет.
[AVA]http://s019.radikal.ru/i630/1704/22/4bc880099bcf.png[/AVA]

Отредактировано Mammon (23.04.2017 14:23:59)

[AVA]http://s41.radikal.ru/i091/1703/de/957b5a2cf0f2.jpg[/AVA]
Уже упоминалось, что особняк Варии стал таким запустением, что некоторые из рядовыхстали сомневаться в факте существования основного состава старших офицеров. Глупости, конечно, они были и никуда не денутся скорее потому, что домашний арест будет лизать пятки, а расправа прибудет быстрее, чем ты сможешь что-то сказать на прощание. Второй раз ошибка может дорого стоить всем, кто так или иначе относился к Варии, как к боевой единице. Бельфегор прекрасно знал разграничение, когда можно говорить то, что хочется и делать, что вздумается, и когда стоит прикусить язык, чтобы не оказаться на волосок от… смерти? Что делают, если демона убить не представляется возможным? Демона ограничивают, связывают по рукам и ногам, ограничивают от окружающего мира, чтобы не было больше бед. Бельфегор с звонким клацаньем прикусил чайную ложку, его губы растянулись в легкой улыбке. Говорили же, что босс жив, а такого демона, как он, ликвидировать сложно. Вообще, наплыв богатой фантазии стоит попридержать, а то там недалеко и до радикальных действий.
   Разговоры Маммона на счет его доходов и, собственно, самого статуса варийских доходов ещё больше вогнали Принца в скуку. Он пытался, старательно, не слушать лепет ребёнка, отвлекаясь на сладость, которая стремительно заканчивалась, а чай, тем временем, оставался нетронутым.
   — И ты думаешь, получится припереть Скуало к стене? — Всё тем же скучающим тоном спросил Бельфегор, повернув голову в сторону напарника, продолжая подпирать её рукой, всё так же держа ложку со сладким кремом во рту. Мечник не так прост, ясное дело. И, раз уж иллюзионисту надоело ждать неясно чего, то обстоятельства грозятся смениться не единожды. И ещё этот Оттавио. Вот кого хотелось напичкать лезвиями лишь с невинными целями испытать новый приём. А ещё Бел желал этому человеку упасть на длинной лестнице, которая начиналась в прихожей, и сломать себе шею с явными для этого последствиями. Оттавио делал что-то дурное? Честно — нет. Этот офицер восстанавливал репутацию варийских отрядов, как только мог. Возглавляя организацию на второе плечо со Скуало, заботился обо всём, что происходит в стенах особняка и за ними. Он даже поспособствовал тому, чтобы Бел не получил слишком строгое наказание. Но взрослеющего гения Варии можно было обмануть в одном случае — прикинувшись дураком, ибо им прощаются некоторые нюансы; Оттавио не казался дураком даже при огромном желании, даже если смотреть с разных ракурсов на этого человека. Ему была дорога Вария, но всё ли на этом? Далеко нет.
   — А что на счет Оттавио, Маммон? Он мне не нравится, — честно поделился своим мнением Бельфегор с двумя офицерами и лазаретом тоже. Да, он вызывал крайне негативные впечатления, даже если по-доброму улыбался. Но это не повод(!) для убийства. Вария в шатком положении и если офицеры начнут грызться друг с другом, хорошего не добьются.
   Наконец, когда сладость была прикончена, Бельфегор взялся за чуть остывший чай — как раз, как он любил. Немного отпил и откинулся на спинку стула.
   — Я давно не видел Леви, — неопределённо повел плечами Принц, — хотя тут на днях такая гроза была, будь здоров, никак он бесовал? Ши-ши-ши~
   Говорить о состоянии Левиатана вообще не стоило, а ещё — трогать его. Даже если захотелось палочкой потыкать в него — лучше не стоит. Был занудой тем ещё, стал ещё невыносимее. А ещё он редко выходил из своей комнаты. Верный пес обратился побитым щенком, которого бросил хозяин. Но, что-то подсказывало Принцу (конкретно его нелюбовь к грозам, от который Левиатан, вероятнее всего, оргазмировал), что этот боец сыграет если не ключевую, но довольно значимую роль.

Отредактировано Belphegor (09.03.2017 19:57:20)

Насколько понимал ситуацию Маммон, Скуало не хотел, а главное, не знал, как ему распоряжаться внезапно оказавшейся в его руках властью. Все нынешние старшие офицеры Варии вступлением в отряд преследовали какие-то свои цели, но никто из них даже и не помышлял о перевороте. Занзас представлялся всем настолько значимой и властной фигурой, что в его смещении не было никакого смысла. Скорее всего, это понимал и старик Девятый – во главе элитного отряда убийц не может стоять кто-то вроде Оттавио. Ему сейчас подчиняются – если «вежливое» игнорирование можно так назвать – только потому, что старшие офицеры не обладают полной информацией о событиях неудавшегося переворота. Ведь начало переворота шло весьма успешно: офицеры проникли в поместье Вонголы, справились с охраной, расчистили путь Занзасу и мечнику, что как хвост следовал за боссом Варии… и что потом случилось?
Маммон поначалу надеялся, что у Скуало хватит ума и силы воли собраться и работать в обычном режиме. Мечнику плохо? Больно, что физически, что морально? Увы, соболезнований от Маммона он не дождется: более прагматичный Аркобалено считал, что все старшие офицеры пострадали примерно одинокого.  Меряться царапинами не имеет смысла.
Ну, заперся Скуало в комнате, что дальше? Сбежит? Если его слова о том, что Занзас жив, правда, то никуда мечник из Варии не денется. До конца жизни (или до возвращения сына Девятого) скрываться за крепкими дверями тоже не получится: зная деятельную натуру Скуало, можно смело предположить, что мечник быстро сойдет с ума от такого бездействия.
- План не потребуется, - едва заметно покачал головой Маммон. – Скуало придёт сюда, а я его… задержу, - причём способы, какими собирается воспользоваться иллюзионист Варии, мечнику не понравятся. – И я хочу, чтобы он рассказал, что знает, всем присутствующим.
Маммон решил задержать Скуало именно в лазарете, когда там будет находиться Луссурия, и захватил с собой Бела по одной причине: не хотел потом пересказывать слова мечника остальным. В успехе иллюзионист не сомневался – мечник хороший воин, но Маммон его не банальным мордобоем задержать собирался.
Что же касается Леви…
- Вот и он.
Хранитель Грозы молча отворил дверь, внимательно осмотрел собравшуюся внутри компанию, и, словно оглушенный, зашел внутрь. Маммон отпил чай, смотря на Леви из-под капюшона: выглядел парень, откровенно говоря, плохо. «Отвратительно». Зато какая гамма чувств – и растерянность, и боль, и что-то вроде надежды.
- Оттавио тут хоть кому-нибудь внушает доверие? – Маммону даже не нужен был ответ остальных офицеров, их отношение к новому так называемому начальству было ясным. Навязанный Варии Оттавио не был «своим». Он вроде бы и делал всё правильно, и пытался восстановить репутацию отряда, а все равно доверия не вызывал. Чего на самом деле добивается Оттавио? Какие цели преследует? Неясно.
И всё же начать Маммон хотел со Скуало, хотя, не исключено, что потом иллюзионист принялся бы и за Оттавио. Аркобалено нужна информация, и Вайпер умеет добиваться желаемого.
-Я скрою нас иллюзией, Скуало будет видеть только тебя, - кивнул Маммон Луссурии, потом поставил чашку на стол. Все офицеры знали, как работают иллюзии, а потому Вайпер не стал тратить время на ненужные объяснения. Сильно напрягаться ради такой мелочи Маммон не хотел, а потому сейчас он всего лишь скроет от мечника присутствие сторонних лиц в лазарете – то есть Скуало, чисто теоретически, может на кого-нибудь напороться и понять, что что-то идет не по плану, но иллюзионист рассчитывал, что к тому моменту будет уже слишком поздно. Двери будут закрыты, а мечник – пойман.
Их ожидает очень приятная беседа. Губы Маммона растянулись в едва заметной улыбке, а еще через секунду в лазарете остался видим только Луссурия.
[AVA]http://s019.radikal.ru/i630/1704/22/4bc880099bcf.png[/AVA]

Отредактировано Mammon (23.04.2017 14:24:05)

Возможно они собирались поступить несколько нечестно, устраивая эту маленькую засаду, но Маммон был прав. Сидеть сложа руки даже ничего не зная - перспектива, мягко скажем, так себе, и дальше беречь душевное спокойствие капитана было чревато для остальных офицеров. Да и Луссурия не был борцом за спокойствие отдельно взятых личностей, чтобы не поучаствовать в таком предприятии и не удовлетворить собственную жажду информации, проясняя аспекты их нынешнего положения. Домашнего ареста, подвешенного состояния, произошедшего с боссом, о котором они не знали ничего, кроме того, что он жив, и что же будет дальше.

- Всегда подозревал, что ты умеешь быть коварным, сладкий. -  Луссурия сахарно улыбается иллюзионисту, уже заранее представляя реакцию Скуало на готовящуюся подставу. Совесть и не подумала проснуться и призвать найти более гуманный способ, возможно растянутый не на один день, а потом, прямо за репликой Бели, входит Леви, больше похожий на Кентервильское приведение и тень самого себя, тут же отвлекая мысли Солнышка.

- Ой-ой... - Слов не находится и Лусс только головой качает, всучив чашку с чаем и Грозе, надеясь, что он её не уронит, забыв держать, и глядя на товарища забывает вставить свою лепту, выдав Оттавио не самую лестную из имеющихся в запасе характеристик.
Этому, похоже, приходилось совсем туго. Хуже любого, кто сейчас находился в палате, и он сам отлично справлялся с ролью собственного мучителя. Не удивительно, впрочем, если вспомнить как Левиатан вёл себя став офицером. Практически боготворя Занзаса, он наверняка испытал очень сильное потрясение с их общим поражением, и ходил теперь неприкаянной тенью, активно занимаясь саморазрушением.

Все были в сборе, оставалось только дождаться виновника «торжества». Взгляд на часы подсказывает, что ждать осталось не долго. Маммон уже скрыл иллюзией себя и ребят, оставляя Луссурию в одиночестве листать журнал о модных новинках.

Супербиа входит с привычным возгласом, сразу же направляясь к кушетке где сидел Бельфегор, и принялся раздеваться. Без лишних слов, ну хоть поздороваться не забыл. Луссурия проследил за блондином, ожидая разоблачения Урагана, но тот либо вовремя слез, либо достаточно компактный, что его, скрытого иллюзией, можно не заметить и не почувствовать, даже если ты привык замечать невидимое глазу, полагаясь на инстинкты бойца. Акула же ещё и был погружён в себя не хуже Леви, и это бросалось в глаза. От него так и веяло желанием поскорее свалить, но как раз этого было нельзя допустить.
Солнце идёт к двери и закрывает её на замок, потом снова к чайнику, ожидая, когда Ску справиться с рубашкой.
- Чтобы никто не помешал, - Парень с улыбкой поясняет свои действия,  уже вооружившись свежими бинтами и примочками подходит к блондину. Скуало выглядит очень хрупким, даже если знаешь насколько он искусный боец на самом деле, и хочется укутать его в одеяло и покормить.
У каждого из них свой способ справляться с потрясениями, и для Лусса это ярко выраженное желание заботиться. О каждом из них, по мере того насколько это может понадобиться. Другое дело, что варийцы не те люди, которые нуждаются в опеке, и даже такие жесты нужно проявлять с осторожностью. Даже по отношению к Бельфегору, который несмотря на свой возраст - более чем самостоятельный ребёнок.
- Как ты себя чувствуешь? - Лусс пристально смотрит на капитана, на глаз оценивая его состояние. Кроме того, парень размышляет, не нужно ли ему как-то подготовить Ску к разговору, что ты он с пылу драку не попытался затеять. С другой стороны, важнее было сперва заняться делом, и уж точно не драконить подводящими к теме репликами и без того нервного капитана.
Немного подумав, Солнышко откладывает бинты в сторону и идёт за небольшим обогревателем, сиротливо стоящем в одном из ящиков. Вот уж чего ему точно не хватало, так это что бы Скуало, или кто-то из скрытых иллюзией гостей заболели. Всё же осень, пусть и достаточно тёплое для Италии время, но в замке Варии активно сопровождающееся коварными сквозняками и холодными стенами, в которых отопление не всегда спасает.
И только когда поток тёплого воздуха направлен на пациента, Лусс принимается за дело, аккуратно снимая бинты, и обрабатывая раны под ними, чтобы замотать Акулу в новый эластичный корсет.
- Ещё немного, и снова будешь красивый, - Луссурия воркует, чтобы как-то заполнить тишину, так и не придумав как бы исподволь начать грядущий разговор, и решив дождаться, когда Маммошенька снимет иллюзию, или Скуало сам что-нибудь да заподозрит.

Скуало выглядел помято. За то время, что он старательно избегал общения с остальными варийцами, мечник похудел, осунулся и стал чуть ли не совсем прозрачным. Жалости это не вызывало, по крайней мере, у Маммона, он вообще не был склонен проявлять подобные чувства к окружающим. Только взглянув на Скуало, Аркобалено понял, что вмешался вовремя. Мечник явно ничем полезным последние месяцы не занимался - если бы сегодня была их первая встреча, не исключено, что иллюзионист не стал бы заморачиваться, а просто отбросил все мысли о Варии и своём вступлении в отряд. Как говорится, рыба гниёт с головы: посмотрите на верхушку организации и вся подноготная станет ясна, надо только внимательно смотреть.
Только вот эта встреча была не первой. Маммон успел оценить настоящую силу отряда, каждого отдельного её члена и их пускай неохотную, но командную работу. Лично знал настоящего главу Варии - естественно, речь идёт не о Оттавио, Тимотео или Скуало. Для управления такой серьёзной боевой мощью, которую представлял из себя элитный отряд убийц, надо было быть незаурядным человеком. Который не даст в себе усомниться, не разноется как маленький мальчик и не опустит руки при возникновении первых трудностей. Таким человеком в представлении Маммона был Занзас, и Аркобалено пока принимал на веру случайно оброненные слова о том, что их босс жив.
Скуало же явно никак не мог успокоиться, отойти от событий прошлого и собраться. Его чувства были, с одной стороны понятны: преданность мечника до некоторых пор не подвергалась сомнению, да и Занзас явно выделял крикливого парня среди всех офицеров. С другой стороны, Маммона настораживали такая горечь со стороны нынешнего капитана, складывалось впечатление, что Скуало себя за что-то винит. Осталось понять, является ли это актом безосновательного самобичевания. Никто не порадовался, что власть сменилась, всех варийцев на посту босса устраивал Занзас. Ни у кого не было лёгкой беззаботной жизни в прошлом. И тем не менее, сильнее всех по главе Варии убивались Леви (отдельная песня, на эти отношения внимания не обращали, свыклись) и Скуало.
Луссурия тем временем уже успел закрыть дверь, после чего приступил непосредственно к лечению. Скуало только удивлённо посмотрел на варийца, но возмущаться не стал: то ли настолько доверял Солнцу, то ли просто не чувствовал подвоха. Возможно, всё дело в том, что мечник не собирался надолго задерживаться в лазарете, а Луссурия не имел такой привычки насильно удерживать старших офицеров у себя. При всей своей яркости и игривости, Солнце Варии никому не навязывался.
Вскоре Скуало задал вполне логичный вопрос о тренировках - возможно, не всё потеряно, боец в мечнике ещё не окончательно погряз в разрушающих мыслях о прошлом - а потом хотел было оборвать все неудобные и неприятных для себя разговоры. Будь в кабинете один Луссурия, может, мечнику и удалось бы уйти от ответа, но здесь собрались все старшие офицеры. И Маммон без ответов никуда уходить не собирался, он может провести в лазарете хоть весь день. Куда ему спешить? Да куда им всем спешить?
"Ну здравствуй, капитан", словно тихим шёпотом пронеслось по комнате, а затем Маммон снял скрывающую варийцев иллюзию.
- Не соглашусь с тобой, Скуало, - ровным тоном произнёс Аркобалено, даже не думая отрицать, что старшие офицеры присутствовали в комнате с самого начала. - Обсуждать мы будем прямо здесь и сейчас.
Наверное, Скуало хотелось бы немедленно покинуть комнату и избавить себя от необходимости продолжать разговор, но такой возможности ему никто не предоставил. Маммон удобнее устроился на стуле, а ещё через секунду ручка двери была оплетена тентаклями, надёжно фиксировавшими механизм.
- Попробуешь как-то иначе покинуть комнату - и такие же будут держать уже тебя.
Маммон чуть наклонил голову набок, ожидая реакции Скуало. Его бы устроила любая, своего иллюзионист всё равно добьётся.
[AVA]http://s019.radikal.ru/i630/1704/22/4bc880099bcf.png[/AVA]

Отредактировано Mammon (23.04.2017 14:24:12)

[AVA]http://s41.radikal.ru/i091/1703/de/957b5a2cf0f2.jpg[/AVA]
Нет. У Скуало был выход из этого оцепления — окно, вон в той стороне, аккурат по прямой линии; если сорвётся сию секунду, быть может, иллюзорные щупальца Маммона не успеют захватить ловкого бойца в свой плен, и смотрелось бы это если не отвратительно, то малоприятно однозначно. Бельфегор даже два заметно поморщился, представив себе эту картину. Спрашивается — зачем это делал?
   После рассеивания иллюзии он оказался ближе всех к Супербиа и мог, в случае чего, притормозить его, остудить пыл и всё в этом роде. Это выглядело бы со стороны, как принуждение идти на контакт, но варийцам ничего не оставалось больше. Соскочив с кушетки, пересел на стул у стола, упирая локти в колени, а в ладони опираясь подбородком, всем видом показывая, что заинтересован и состоянием своего воспитателя, и даже тем, что он скажет, хотя до этого ребёнка мало волновало то, что вылетает изо рта Скуало. Приятно было лицезреть реакцию: черт знает, на бесцеремонное вторжение в личное пространство или же таким низким поступком своих подопечных. Во всяком случае, Бельфегор даже не подумал стереть эту усмешку с губ.
   — Убежать через окно можно, но чревато последствиями, — как бы, между прочим, подметил светловолосый, качнувшись на стуле. Мысль, что Маммон может не только призвать щупальца, но и каким-то образом залатать окно, в крайнем случае — сделать его непробиваемым, пришла запоздало. Вывод один — у Скуало не было выбора, кроме как идти на диалог со своими сослуживцами, хотел он этого или нет.
   Инвалид на какую-то часть, ещё не отошел от ранений в тот день, так ещё и стремится быстрее уйти на тренировки. Да, Бел тут сейчас самый младший (закроем глаза на иллюзиониста), это не отменяет факт, что он догадлив и умен, опасно умен. По отношению к другим. Внутри Скуало побитый посильнее, чем есть на физическом уровне — ох уж эта сгорбленная спина сдавала его со всеми прилегающими к этому потрохами. Побитость свою и уязвлённость не спрячешь. Хотя тут подстава — будь видны остальные бойцы, Скуало навряд ли позволил бы себе выглядеть… так. Белу его почти жалко, если учитывать, что жалость у него исчезла в тот момент, когда Эго его ныне мёртвого братца раздулось размером с выгребную яму, да и по содержанию такое же.
   — Выглядишь не очень, Скуало, — Бельфегор немного понизил голос, наклонив голову вперёд, в любой момент будучи готовым рвануть в сторону, уворачиваясь от подзатыльника воспитанника — рефлекс выработался достаточно быстро: спустя пару глубоких порезов и достаточно болезненных пинков под зад, а так же громких ругательств. Хотя эти слова были произнесены без сарказма, без издевательства, и без иронии. Необычно, но это не значит, что Бельфегор не мог почувствовать Супербиа. Во всём к тому же. Важное значение имеют события не так давно произошедшие. Мечник молодец, держался более-менее уверено, но может лучше. Исчезновение Занзаса так его подкосило? Они знакомы куда дольше, видимо, чем вся варийская братия друг с другом. Скуало был что-то вроде первого помощника, Оттавио играл роль заместителя. Мысли опять скатились в ту колею, где Бельфегор собственноручно и медленно вырезает у Оттавио глаза и скармливает глазные яблоки ему же. Пускай наслаждается.
   Почти удручает, то, что Скуало, всё-таки, не готов это обсуждать. Да, с мёртвых спроса меньше, как ты ни крути эту ситуацию, аки кубик Рубика, а разгребать тем, кто всё ещё держится на плаву. В список мёртвых можно было бы записать Занзаса. Однако (всё ещё поглядывая в сторону Леви и не рискуя выдавать эту мысль вслух) не спешил. Такие выживают. Выживают наперекор всему происходящему. Это как парадокс, это как идти против системы и воли настойчивой волны происходящего. Основной состав Варии, собранный впопыхах, лишний раз доказали существование этой теории. Ладно, отдельный её кадр — Левиатан. Бельфегор даже фыркнул на подобное умозаключение и снова качнул головой, переводя взгляд с Громовержца на Скуало, впрочем, никто и не заметил из-за неприлично длинной челки.
   Было ли интересны Бельфегору слова мечника? Разумеется, но не настолько, чтобы прижать его сегодня. Сидеть, сложа руки, и ничего не делать, он тоже, конечно, не хотел. Но никто их сейчас не выпустит — «домашний арест», установленный самим Девятым всё ещё действителен, и никто не знает, когда он закончится. Но никто не запретит варийцам обсуждать их дальнейшие действия. Если мафиозная политика считает, что этот «арест» что-то изменит среди элитного отряда убийств, то пусть готовят свои шёлковые платки. Может быть для крови даже — кто знает, что потечет вперед: слезы всё же или кровь.

Отредактировано Belphegor (09.03.2017 19:57:42)

Ожидаемо с первых нот диалог не задался. Они все и в менее стрессовых ситуациях были не самыми спокойными личностями, даже если кое-кто и умудрялся выглядеть невозмутимым танком, или даже быть им, а уж в условиях неизвестности и подавно.
Как бы Ску не попытался устроить драку прямо в лазарете... Или даже не капитан, а Леви. Здесь они были главными претендентами на должности самых буйных, да ещё и выносили друг друга с трудом. Как-то так уж сложилось, и каждый из них боролся за первенство, «радостно» вляпываюсь в весёлую игру под названием «здоровое соперничество».
И не то, что бы солнышко смущали дерущиеся между сбой офицеры, в конце-концов это даже полезно для психики, но, во-первых, блондинистому начальству пока следовало бы воздержаться от драк, а во-вторых, и это, пожалуй, даже важнее - не в лазарете же! Не там, где поселился и обустроился скучающий Лусс, подгоняя скучные белые стены под свой вкус и так старательно создавая уютную атмосферу. Ему же здесь потом убирать, а эти двое невротиков разнесут всё по брёвнышку. Маммошенька благо как всегда спокоен и сдержан, а ведь ещё есть Бельфегор и какой пример они ему подают.   

- Спокойно, мальчики. Ещё наругаетесь. - Подперев щеку кулаком, Луссурия переводит скучающий взгляд с одного гостя лазарета на другого. Впору было делать ставки, у кого первого закончится терпение. И в них, отчего-то, Солнышко был уверен, что последним самообладание потеряет именно иллюзионист.
Неизвестность напрягала всех. Безделье тяготило даже больше неизвестности, и тут уж становилось как-то не до переживаний и перетирания прошедшего в голове. Круг за кругом, только увязая в мыслях, топясь в липкой паутине домыслов. Уж точно не в одиночестве, где свихнуться шансов было бы больше, чем, если бы каждый из запирающихся в собственных переживаниях разносил бы всё вокруг. Пожалуй, в честь такого можно было бы и простить разгромленное больничное крыло. Даже спровоцировать это. Подрались, выплеснули всю дрань, выпили и поговорили начистоту.

Зато в который раз убеждаешься, что удобно на разного рода заданиях, пусть сейчас речь и не о нём, находиться с Маммошенькой. Иллюзионист обладает деловой хваткой и рациональным мышлением, благодаря чему не эмоционирует лишний раз, запутывая себя и других, а сразу находит ту нить, которая была бы самой продуктивной.
Вот и сейчас, он говорил сразу и без предисловий, в отличие от явно недовольного Леви, развлекающегося где это возможно Бела, сочувствующего и больше думающего такте и бутербродах Лусса, способного долго подбираться к сути, выбирая тропу, которая была бы наиболее безболезненной для потрёпанных нервов товарища.  С такой позиции уже никто не будет воспринимать иллюзиониста младенцем и сюсюкать, несмотря на его облик прелестного карапуза.
Что тут ещё добавишь. Чёткое направление озвучено, зрители на своих местах, а повторять одни и те же реплики, но другими словами Луссурия не любит и предпочитает молча слушать, анализируя и не вмешиваясь без крайней необходимости. Каждый должен быть занят своим делом. И сейчас, в роли человека вмешивающегося в импровизированный допрос с пристрастием, Солнышко не принесёт много пользы.

Левиатан всегда считал себя человеком разумным. В отличии от большинства в Варии он умел сдерживать свои эмоции - скорее, по большей части у него их и не было. Внутренняя непоколебимость была безграничной, единственный яркие чувства касались только Занзаса, остальное же не имело значения.
Но сейчас ситуация немного изменилась. Босса не было. Не было и более невозмутимого Леви, так что Скуало нарвался на воистину несдержанную компанию психопатов, запертых в одном помещении. Был психопат обыкновенный - Бел. Этого стоило ему сейчас бояться меньше всех, это стандартное состояние Принца. Был психопат заботливый - Луссурия. В привычном образе доброго полицейского он был единственной надеждой на поддержку адекватности происходящего. Психопат занудный, Маммон. Иллюзионист у Левиатана вызывал что-то сродни глубокого уважения. Если все остальные были всегда хаотичны, растерянны, делали что-то, лишь бы делать - у Маммона всегда была цель. Как для Леви это был Занзас, для Маммона - деньги. И это было действительно достойно уважения, такое самоотверженное призвание. Наверно это единственный, кому Хранитель Грозы доверил бы ведение переговоров. Иллюзионист никогда не теряет самообладания, его путь к цели ничем не сломить. А во время вынужденного бездействия Варии его цель очень сильно страдает, так что упорство его будет безгранично. Восхитительный зануда.
И последний. Психопат отчаявшийся. Сейчас Левиатана действительно стоило бояться, не из-за возможных допросов, а потому что он единственный мог пойти на любы меры, чтобы узнать, что на самом деле случилось с Занзасом. Даже если они после этого на пару сдохнут. Может в обычное время Супербиа и смог бы дать отпор ему, но отчаявшийся человек способен на невозможное. Гроза был сейчас вот таким.
А самое худшее, что в этой ситуации они лишились лидера, который сдерживал их всех своим авторитетом, и просто собой. Лусс может сколько угодно хлопотать и успокаивать их, к его щебету все настолько привыкли, что уже не станут слушать, если обстановка действительно накалиться.
Левитан сейчас многое хотел бы высказать. Даже не так - схватить Скуало за грудки и трясти, крича ему в лицо обвинения. Но такая ярость могла вырваться в момент, когда он узнал, чем закончилось их попытка. Супербиа тогда повезло, Леви просто был не в состоянии до него добраться. Сейчас злость просто копилась в душе, клубилась, но каждое неосторожное слово Дождя подстегивало ее. Выслушав Маммона, Гроза вернул ледяной взгляд Скуало.
- Или тебе есть что скрывать и ты как-то причастен? - На удивление даже голос не дрогнул, потому что в этот момент весь гнев подернулся ледяной кромкой решимости. Раз человек так отпирается, значит есть причины. И лучше бы ему объяснить их, иначе Хранитель Грозы за себя попросту не ручается.
[ava]https://s8.hostingkartinok.com/uploads/images/2017/04/f5edcf9d9902fd0a9099855122944687.png[/ava]

Отредактировано Leviathan (09.04.2017 22:44:04)

Гневные взгляды и вопли Скуало не произвели на Маммона никакого впечатления: чем громче орёт сейчас мечник, тем более очевидной становится его полная беспомощность в данной ситуации. Бежать ему некуда, не к кому и не зачем, да и гордость не позволит покинуть отряд под давлением заинтересованных в прояснении ситуации офицеров; атаковать капитану нечем - оружия при нём в лазарете не было -  а кидаться врукопашную сразу на весь старший состав Варии как-то совсем неразумно.
Благо, Супербиа это и сам прекрасно понимал - ещё несколько секунд, сверкая глазами, злобно оглядывал присутствующих, огрызнулся на всех сразу, но потом дело сдвинулось с мёртвой точки. "Подслушать, говоришь?" Хотел бы Маммон увидеть того самоубийцу, что решится на столь опрометчивый поступок. Хотя нельзя сказать, что мечник был неправ, высказывая подобное опасение, Вайпер и сам поставил бы иллюзорный заслон, как только убедился бы, что Скуало будет говорить по делу. А если бы мечник продолжал упрямиться... что ж, банальные пытки ещё никто не отменял, а вот вопли пострадавшего мог слышать хоть весь особняк, репутация Маммона от этого только бы выиграла.
Если присутствующие офицеры были достаточно внимательны, то они могли заметить колебания воздуха, свойственные появлению слоя иллюзии поверх реального помещения. Внешне никаких отличий не было: Маммон не хотел, чтобы какие-либо пейзажи или просто пустота отвлекали варийцев от разговора. Всё тот же лазарет, мебель, дверь... Не будешь знать наверняка, что всё это ненастоящее и создано лишь для безопасности, никогда и не поймёшь, что что-то изменилось.
- Если это единственное, что тебя останавливало, то я могу гарантировать безопасность от посторонних ушей.
Варийцы никогда не были сильны в разговорах: старшие офицеры были великолепными бойцами, каждый из них, но вот парламентёры из них не получились бы. Маммон, конечно, понимал эту простую истину с самого начала совместной работы, но раньше ему не приходилось вести с так называемыми сослуживцами долгих бесед, тем более на серьёзные темы. Сегодняшний разговор кардинально отличался ото всех, что имели место быть между варийцами раньше, в том числе по степени важности для всего отряда. Неудивительно, что он не задался с самого начала.
Интересно, сколько это может продолжаться? Бел отмалчивается, изображая зрителя; Луссурия держится в стороне, явно беспокоясь больше о сослуживцах, нежели о результатах разговора; Леви едва сдерживается от того, чтобы вмазать Скуало; а сам мечник изображает из себя попавшего в ловушку хищника, который пойман, но не сломлен. И это команда? Люди, что находятся как бы на одной стороне и служат одному человеку, пусть даже его сейчас нет с ними? А со стороны и не скажешь, что их хоть что-то связывает.
У каждого изначально была какая-то цель, что подтолкнула их к службе в Варии. Старших офицеров действительно ничего не связывало, кроме Босса, только вот это, увы, не значило, что надо окончательно отдаляться и абстрагироваться от окружающих, играя в независимых одиночек. Маммон много раз видел, как лишившись начальника, даже самые казалось бы сильные и упорные коллективы распадались и превращались в нечто, заслуживающее только жалости.
Можно перебить друг друга прямо здесь и сейчас, можно поскандалить и разойтись в разные стороны. Только куда они все пойдут? В наёмники, где надо будет заново доказывать свою силу и значимость, а заодно смириться со званием "бывшего офицера Варии" и "одного из провалившихся мятежников"?  Очень "впечатляющая" перспектива, нечего сказать.
Странно, что это понимает именно Маммон: не лидер по натуре, не способный к эмоциональным привязанностям иллюзионист, у которого всегда есть возможность снова исчезнуть, сменить имя, внешность и историю жизни, фактически начав всё заново. Непонятно, почему тот же Скуало, не обладающий запасными вариантами, упорствует, не выдавая известной ему информации. Когда-нибудь эта глупая гордость его погубит.
Слово за слово - и вот Скуало вопит  о своей преданности Занзасу и бросается вперёд в намерении атаковать Леви. Маммон недовольно поджал губы: вмешиваться не хотелось, но если оставаться в стороне, весь разговор перейдёт в банальную драку, и ничего узнать не получится.
Без предупреждения между Хранителями Грозы и Дождя появился столп огня до потолка - если кто не успел отпрыгнуть, тот наверняка обжёгся. Иллюзорный огонь в иллюзорном помещении; жаль, присутствующие не оценят всей сложности работы.
- 84 процента официальной прибыли Вария получала от заказчиков из мафии, - ровным тоном, словно ничего не произошло, продолжил Маммон. - Нам предлагается работать бесплатно? Или отправлять на сложные миссии младших офицеров, и отнимать у них долю?
"Неубедительно". Скуало же не может быть настолько дурным, чтобы согласиться работать на Оттавио, да ещё и за "спасибо"?
Хотелось бы знать, это временная мера, или Супербиа слегка сошёл с ума и на его мнение опираться больше не стоит.

[AVA]http://s019.radikal.ru/i630/1704/22/4bc880099bcf.png[/AVA]

Отредактировано Mammon (23.04.2017 14:24:23)

Хочется, хочется почувствовать как костяшки врезаются тебе в скулу, вызывая вспышку ошеломляющей боли, которая хоть на миг даст уйти, спрятаться от боли душевной. Уверится в привычном положении вещей, гипертрофированно прочувствовать его: ты ненавидишь меня, я ненавижу тебя, ну же, мир - он как прежде и нет той зияющей пустоты в груди.
И никогда Левиатан не признается себе - но в который раз упиться чувством собственной гребанной низости. Презираемый всеми и не вызывающий ничего, кроме отвращения и презрения. Единственный контакт с людьми, который он умел устанавливать - через драку. Вот она, суть его жизни: ненависть и отвращение в чужых взглядах, направленных на него.

Иллюзорное, но вполне способное обжечь пламя стеною возникает между такой близкой целью, и Леви отступает на шаг, инстинктивно, нехотя, подчиняясь лишь глубинному чувству самосохранения. Воздух с гневом клокочет в груди, и сейчас бы очень хотелось продолжить начатое, но невидимый, внимательный взгляд Маммона не пускает.

Чертов Скуало, почему именно ты был в этот момент рядом с ним? Левиатан злится, Левиатан завидует. Он видел последним единственного человека, который по непонятной причине смотрел на него без презрения. С самого момента их встречи, когда невольно защитил его, да и это не главное. Защиты и помощи ничьей Леви не принимал, это было лишь стечение обстоятельств, которое обнажило куда более важные вещи: разговор на равных. Просто, как с человеком, а не как с мозолящим всем глаза чмом.
И Супербиа был тем, кто последние месяца лишал его даже такой малости. Крал своими дибильными криками все внимание на себя, вечно крутился рядом, слишком шумный, слишком живой, чтобы игнорировать его. Куда на этом фоне замечать привычного Хранителя Грозы, который, как пес, вечно крутится где-то рядом. Хозяин может вспомнить, потрепать по загривку но общаться предпочтет, все же, с людьми.

Привычные еще не к таким конфликтам варийцы невозмутимо продолжают допрос, на который Леви плевать. Ему не важно, как они теперь будут жить, кто ими управляет, сколько денег они потеряют и убьют ли их завтра - это все не имеет ровным счетом никакого значения.

Они ушли вместе. Ушли вдвоем, а вернулся один.
И за это Левиатан ненавидел Скуало.

Пожалуй, у Маммона не получилось бы быстрее успокоить парочку разбушевавшихся подростков, даже если он вылил бы на них ушат воды. К слову, именно между этими двумя вариантами и выбирал иллюзионист, и всё же остановился на огне. Столп пламени, появившийся ниоткуда и также внезапно исчезнувший, показался Маммону более эффективным средством: вода всё-таки не несёт в себе опасности, по крайней мере, не в тех количествах, что вылил бы на спорщиков Вайпер. Да, Леви и Скуало мгновенно оказались бы мокрыми, но, как сейчас осознал Маммон, едва ли такой метод воздействия смог бы в полной мере их остудить. Не исключено, что полившаяся на их головы воды только ещё больше разозлила бы варийцев – и тогда всё равно пришлось бы использовать другие иллюзии. Выходит, Маммон сэкономил и время, и силы.
Вид огня всегда вызывал у человека какой-то потаённый страх. Вот и сейчас у обоих варийцев – тренированныйхпрофессионалов, которые сразу заметили только начавшее расти из-под земли пламя – сработал свойственный любому адекватному существу инстинкт самосохранения. Леви с недовольным лицом отступил на шаг назад, Скуало резко отскочил в сторону, налетев на один из столиков и перевернув ни в чём не повинный предмет мебели.
- Продолжим?
У Скуало поистине говорящая фамилия – вот с чего он взял, что является лучше остальных старших офицеров? Не было секретом, что из них всех более-менее положительно он относится к Луссурии, хотя в настоящий момент и он раздражает мечника не меньше остальных. Маммон поймал тот полный презрения взгляд, что Скуало бросил на Леви… Супербиа считает, что Леви ничтожество? Привязавшийся к Занзасу балласт? Хорошее же у него мнение о боссе – глава Варии лично отбирал тех людей, которые вошли в старший офицерский состав, знали о многих его планах и участвовали в той пускай даже и провальной попытке переворота. И едва ли Занзас настолько глуп, что основывал свой выбор только на силе претендентов: можно быть сто раз мощным воином, но при этом клиническим идиотом. Прослыть уникальным бойцом, но быть настолько трусом, что исчезнуть в самый ответственный момент, перейти на другую сторону, попусту предать.
Скуало может быть обо всех присутствующих какого угодно мнения, но набирал их в отряд не он. И – едва ли это будет для кого-то сюрпризом – они все остались в Варии едва ли ради мечника.
- Как скажешь, капитан, - люди матерятся более приятным тоном, чем Маммон произнёс звание Скуало. – Значит, по этому вопросу обращусь к Оттавио.
Честно говоря, иллюзионисту совершенно не принципиально, у кого выяснять эти вопросы. Ему не нравился Оттавио, он казался очень неприятной личностью – весь такой показушно-вежливый, приветливый и с извечно-сочувствующим выражением лица, он вызывал только желание придушить его. Можно даже тентаклями.
- Много ума не надо, чтобы подписи ставить, твои дела подождут, - конечно, на первом месте у Маммона всегда будут стоять финансовые вопросы, но раз уж Скуало в этом якобы не разбирается и комментировать отказывается, стоит перейти к следующей части разговора. По ней мечнику известно больше остальных, и уйти от ответа не удастся. – Но у меня только один вопрос, ответишь сразу и без криков – и можешь быть свободен.
Маммон сейчас чувствовал себя хозяином ситуации: выйти из иллюзии у Скуало не получится, а вопить и пытаться на всех нападать он может сколько угодно. Варийцы, лишённые привычной работы и должного количества миссий, никуда не торопятся. Вайпер так вообще хоть целый день здесь может провести, он себя чувствует вполне комфортно.
- Босс жив?
Почему провалился их план, что именно случилось с Занзасом – это те самые подробности, которые в данный момент мало интересовали Маммона. Если босс жив, то он найдёт способ вернуться. А если нет… что ж, тогда детали не имеют смысла. Вария во главе с Оттавио представляла собой весьма жалкое подобие того отряда, в который вступил когда-то Маммон. И сейчас важно только одно: есть ли вообще шанс на то, что всё вернётся на круги своя.
Вайпер умел ждать. Но, будучи материалистом, совершенно не верил в чудеса – поэтому требовал ясности в одном-единственном вопросе.
[AVA]http://s019.radikal.ru/i630/1704/22/4bc880099bcf.png[/AVA]

Занзас тогда вел их лично. Они прибыли в особняк Девятого своей единой командой офицеров и с остальными отрядами рядовых с блеском, дело шло, как по маслу. Как хотел сам босс, так же хотели и остальные варийцы. Бельфегор тогда практически находился всё время с Маммоном. Они успели наладить связь между собой и понимали намерения других. Ну, точнее будет сказать, понимал именно иллюзионист, а Бельфегор внимательно следил за своим напарником, испытывая странную смесь ощущений из восхищения, зависти и умиления. Тогда Зансас и Скуало ушли вдвоём вглубь особняка, спустившись на нижние этажи, приказав оставаться на месте остальным и разобраться с помехами, если таковые возникнут. Бел разобрался с ними в своём стиле, получил парочку неодобрительных взглядов и нелестных комментариев в свой адрес. Да плевать, зато весело же! Весело было до той поры, пока варийское оцепление особняка не было прорвано людьми Девятого. Скуало и Занзас всё ещё не возвращались с нижних этажей, а Бельфегор в этот момент спинным мозгом почуял проблемы. Крупные проблемы, которые теперь вытекли вот в «это». Даже родители не наказывали своего сына домашним арестом, Принц не мог и предполагать, что будет всё настолько плохо. Их чуть ли не в буквальном смысле вязали по рукам и ногам, некоторые офицеры больше походили на призраков, жалкое подобие настоящего, шастали по тёмным коридорам и пугали своим видом картины и карнизы. Например, Скуало. Он на самом деле походил сейчас, в этой обстановке, на загнанного зверя, который прищемил лапу в капкане. Остаётся сдаться или отгрызть себе лапу, чтобы благополучно свалить, но, опять же, спасибо спинной мозг и фронтальная часть, — Маммон не отпустит просто так. Бел с ним работает. Бел знает. С иллюзионистом вообще шутки плохи, даже если это кто-то «родной» из Варии. Почему-то пробивало на нервный смех.
Вот разгоряченные взаимной ненавистью друг к другу ребята рванули выяснять отношения телесно. Бельфегор наблюдал за этой картиной с равнодушием, даже улыбка с детских губ исчезла. Нашли же время выяснять пределы своего самообладания. От Скуало требуют ответов, требуют правды, а Леви… Леви, наверное, можно было понять. Его мальчик знал не так хорошо, как остальных. Все говорили или так или иначе намекали, что за спинами Громовержца и Занзаса общая история, со шрамами на двоих и болью, которая понятна только им. Скептик внутри мальчика морщится и качает головой. Нет ему до этого дела. Он просто, как и все хочет, наконец, получить ясность в этом деле. Разнимать их не полез. Сами закончат, как выдохнутся, а понаблюдать — лишним не станет. Но вмешался Маммон, используя свои способности, чтобы поставить запятую на этом моменте. Бел едва успел рвануть со стула в сторону, иначе бы столкнулся со Скуало, авось и огнём ещё задело.
Тихо шипяще посмеявшись, Бельфегор уселся на край стола, уперевшись локтями в колени. Правила приличия он благополучно отослал в известное направление, а возможный упрёк со стороны Лусса — проигнорировал. Приближаться к Скуало и Леви сейчас? Нет, не хотелось даже с целью скромного и невинного развлечения.
Эти «несколько месяцев» могли перетечь и в годы. Никто из здешних не продержится ещё и двух месяцев, ясно же, как день безоблачный. Всех заботили разные вещи, но каждого в равной степени беспокоило одно: что сейчас с Боссом. Маммон задал правильный и резкий вопрос. Бельфегор скользнул по маленькой фигурке цепким взглядом и улыбнулся. Перевёл взгляд на Скуало в ожидании любой правды, чем там Demone не шутит.
[AVA]http://s41.radikal.ru/i091/1703/de/957b5a2cf0f2.jpg[/AVA]

Отредактировано Belphegor (10.06.2017 19:32:02)