Февраль. Сицилия. Один из варийских полигонов. Разящий, влажный ветер с моря, прохладная и переменчивая погода, когда дождь не редкость, а обычное дело, заморозки по утрам, и иногда до +20 днём – вот те условия, в которых они жили в последние дни. Скуало считал их идеальными для долгих тренировок на выносливость. Для всяких же там неженок и маменькиных сынков, такое, пожалуй, было чересчур. Благодаря чему сразу становилось понятно, кто и из чего сделан. Особенно важными подобные учения были для проверки салаг. Пусть до иссушающей выматывающей жары и штормов ещё далеко, однако настоящий вариец должен уметь выживать в любых условиях: от тропиков до Антарктиды. Новые испытания всегда не заставят себя ждать, а пока сам мечник носился с непредсказуемостью шаровой молнии по горам, упивался ощущением собственной возрастающей силы, вдыхал с наслаждением солёный, пахнущий водорослями воздух и чувствовал себя в своей стихии.
Сейчас, притормозив на одном из уступов, Скуало быстро осмотрел открывающуюся ему панораму. Он фыркнул, потом усмехнулся, отмечая, что в целом с заданием справлялись успешно, без срывов. Кое-кто показал очень даже сносные результаты. Кое-кто ленился. Но этим он вошьет потом.  Конечно же, никакой похвалы ни в чей адрес мечник не собирался озвучивать, пусть и был доволен тренировкой. Вечером на построении все получат свою порцию пинков и ругательств. Чтоб не фига не расслаблялись. Но его радовало. Не могло не радовать, что Вария уже оправилась от пережитого кошмара и мясорубки Конфликта Колец, вновь воспряла духом, наращивая мускулы и силы, сохраняя свой неприступный и воинственный нрав. Жизнь вливалась в привычное русло. Тренировки, перепалки, планирование и прочие ежедневные дела затягивали. Не было лишь одного –  заказов для офицеров, но все прекрасно понимали, что всё это временно. Не так, как восемь лет назад. Да, пусть Вонгола и натянула поводки, которые сама же ослабила в октябре, но все знали – это для вида. Усмешка на тонких губах стала кривее и злее. Шли бы они все к чёрту! Скуало не сомневался, что Занзас не остановится. Ему лишь нужно время. Им всем нужно время. А оно у них есть. А пока… Он приготовился к новому прыжку, собираясь добраться до вершины горы, но тут во внутреннем кармане зазвонил телефон. Раздраженно рыкнув, Скуало достал его: номер не определился, но он его прекрасно знал. Просто так этот человек не стал бы его беспокоить. Особенно здесь и сейчас.
–  Врой! – крикнул он в трубку, вслушиваясь  грубый, выдающий заядлого курильщика, голос.  – ЧТО?!!
Лицо Супербиа сразу же потемнело. Чем больше он слушал, тем сильнее мрачнел и сжимал живой рукой несчастный телефон, который, будь у него голос, наверное, завопил бы громче самого варийца. Дослушав всё, что хотел сообщить ему информатор, он отрезал: – Копай дальше. Сочтёмся.
И отключился.
Покушение. На Дино Каваллоне…
Первое слово в сочетании с именем друга никак не хотелось соединяться в его сознании. Дальше вставали «серьёзное ранение» и «гастролеры». Эта скользкая  информационная крыса своё дело знала. В одно время помог ему докопаться до нужных сведений и сейчас, очевидно, что-то планировал получить из этого витка событий. Дино Каваллоне. Что и сказать. Птица высокого полёта. Один из Боссов Альянса, ключевая фигура, друг будущего наследника Вонголы… Шумиха вокруг него поднялась с новой силой в последние месяцы, а где светы прожекторов, там и максимальная угроза. Для самого Супербиа было важно совершенно другое. Не раздумывая, он прыгнул вниз с уступа, со скоростью молнии помчавшись отыскивать первую попавшуюся машину.
По дороге к поместью Каваллоне он не успел перекипеть и успокоиться. Он лишь крепче сжимал руль, и смотрел вперед. Скуало бешено раздражали цветущие миндальные деревья, лепестки которых срывало ветром, залепляя стекло. Они словно издевались над ним. Казались неуместными, как мишура, конфетти и серпантин во время строгого поста. Ему как-то всегда сложно было представить, что Дино может пострадать. Кто угодно другой, но только не он.  На душе было мерзко. Они только недавно помирились после стольких лет болезненного разрыва, и вот… Скуало, прекрасно понимая своё положение, следующую встречу с Каваллоне планировал только в марте. Где-то между их днями рождениями или уже после того, как пройдут оба, желая возродить эту традицию и нормально отдохнуть рядом с другом. А тут… Чёрт возьми!  Но главное живой. Конечно же, Скуало не рассчитывал, что Дино или кто-то из его Семьи позвонит ему. Он и мелкий-то никогда к нему не обращался за помощью. Не из-за упрямости или еще чего-то, принятого в мафии, просто Жеребёнок был так устроен. Вот же…
Когда Супербиа добрался до поместья Каваллоне, ветер усилился и заморосил мерзкий косой дождь. Он нервно дернул плечом, когда почувствовал его на своей коже, но не стал накидывать капюшон форменной куртки, лишь ускорив и без того быстрый и резкий шаг, приближаясь к посту охраны. Патлы то и дело хлестали по лицу,  выбешивая его еще больше.
«Да, черт возьми, без приглашения! Да, мать вашу, срочно нужно видеть вашего Босса! Поубиваю &*%#^$^ если не пропустите!..»
Излишне эмоциональную перепалку остановил Ромарио, вызванный кем-то из охранников. Скуало, нетерпеливо дожидаясь, когда его пропустят, впился в него пристальным взглядом: нет, консильери выглядел как всегда невозмутимым, только мышцы на почти всегда невозмутимом лице словно одеревеневшие. Все переживания этого верного соратника Коня явно скрывались глубоко внутри, но что-то подсказывало, что после этих событий седых волос на его голове станет больше, а морщины – глубже. Вероятно, что жизни Босса Каваллоне уже ничего не угрожало. Это немного успокоило, когда мечник (а задержать его сейчас могла бы, наверное, только вся итальянская артиллерия, и то недолго) помчался к поместью, кивая на замечание Ромарио, что «Босс устал и отдыхает». И всё равно он хотел увидеть его, убедиться, что с другом всё в порядке.
– Врооой… Дино! –  Скуало влетел в указанную комнату и остановился, словно наткнулся на стену. Конечно, он понимал, что после ранения вряд ли кто может выглядеть как огурчик, но этот Дино так не был похож на себя обычного, что чем больше Супербиа смотрел, сузив глаза, в это бледное лицо, тем больше ему хотелось убивать. Всех и каждого, кто причинил его другу боль.

Скуало сколько себя помнил, постоянно влипал в неприятности, переделки, драки и сражения. По сотни, если не тысячи раз за год. Кто-кто, а он-то точно не вёл им подсчёты, но и не мог по-другому. Начиная с далёкого, полузабытого детства, которое теперь казалось какими-то цветными снами, когда причиной для мальчишеской потасовки на улице было обидное прозвище или замечание и заканчивая ежедневными перепалками в Варии и миссиями высочайшего класса. Для него вся жизнь была борьбой, непрекращающейся, с постоянно меняющейся, как уровни в компьютерных играх, сложностью. Но он сам это выбрал. Всё другое просто не его путь, не его дорога. Супербиа и не представлял, как это – жить спокойно, размеренно и без приключений. Кто-то может существовать на одной пресной овсянке долгие годы, ему ж нужна острота, полная горсть перца чили, пьянящее чувство адреналина. Даже в периоды, когда Варии прижимали хвост, и все мятежные офицеры оказывались в ситуации вынужденного бездействия, всё равно не прекращались тренировки, столкновение характеров и кулаков. В результате всего этого на теле мечника прибавлялось росчерков шрамов, возрастал его опыт и уверенность в себе, а нервы становились подобны канистре с бензином, который взрывался, стоило в него попасть любой, даже самой малой искре. Да, много воды утекло с тех пор и много чего произошло на дороги жизни мечника, которая оказалась извилистой, кровавой и опасной.
В то же время бывший смешной, с растрёпанными соломенными волосами Жеребёнок, вымахавший в высокого, породистого, но немного растяпистого Коня, как будто был за пределами всей этой системы. Супербиа знал, что тот терпеть не мог сражения. Видел, как тот, наблюдая за его тренировками с некой долей восхищения и уважения, в то же время очень даже неодобрительно фыркал, когда видел мечника с довольной ухмылкой возвращавшегося порядком потрёпанным после очередной заварушки или тот испуг и непонимание, которое загоралось в глазах друга, когда Скуало опять ввязывался в потасовку и становился её эпицентром. Неодобрение и непонимание – вот так Дино воспринимал все эти разборки. Он и был другим. Словно вся эта грязь, кровь, насилие и стычки не касались его.  Сущность этого человека отвергла всё это точно также, как лепестки лотоса отталкивали все, что могло испортить их белоснежную чистоту. Каваллоне, принимал Скуало таким, как тот есть: не читал нотации, не осуждал, не пытался перевоспитать, но вся его сущность явно была против силового решения проблем и уж тем более активного их поиска на пятую точку. В школе, когда буйный мечник порой появлялся среди ночи после очередного поединка и отыскивал кареглазого растяпу, способного запутаться в собственных ногах, прося «замотать посильнее» очередную рану, тот без лишних слов оказывал ему помощь. И потом, когда они выросли, именно Дино Каваллоне был тем, кто не изменил своего отношения к сражениям, при этом прослыв неплохим бойцом, способным постоять как за себя, так и за честь своего клана. Конечно, Супербиа и раньше слышал о нападениях на Каваллоне и их Босса, но… далеко не так нагло, не так дерзко и без таких серьёзных последствий для здоровья Дино. Игра перешла ли на другой уровень или удача отвернулась от Коня? Кто знает, но от этого не легче.
Выглядел Конь не лучшим образом: даже волосы, которые всегда были задорно растрепаны, сейчас как-то поникли. Лицо казалось неестественно бледным, осунувшимся, под глазами залегли тени. Скуало не знал, какое оружие использовали против Дино и куда именно тот был ранен, но тому явно пришлось не сладко. Он понимал, насколько глупым выглядит его появление в поместье Каваллоне, продиктованное нахлынувшими эмоциями и страхами. Чем он может помочь? Как может поддержать? В лечении Скуало точно не был специалистом. Мог оказать первую помощь, особенно в критических условиях, перебинтовать рану и всё. Это Лусс разводил обычно целую церемонию лечения, сопровождаемую причитаниями, охами, вздохами, хороводами вокруг пострадавшего, потом загонял на процедуры чуть ли не шантажом, с маниакальной точностью и щепетильностью. Сам же Супербиа в такие моменты ограничивался только комментариями в адрес «провинившегося» типа: «Врооой! Хааре валяться!! Совсем обленились, отродья собачья! Лишь бы ничего не делать!» или пинками. Вот только в данном случае ни один этот метод точно не мог помочь. 
«В порядке он… как же…»
Скуало выдохнул, вновь втянул воздух в лёгкие. Он редко называл Дино по имени. Наверное, по пальцам одной руки можно пересчитать те моменты, когда он так к нему обращался. Это Каваллоне всегда, даже когда они были в ссоре, произносил его имя. Благодаря интонациям его отношение были понятно и просто, как на ладони. Так равнодушие сменилось откровенным недовольством во время Конфликта Колец. Именно тогда его имя, срывавшееся с губ Дино, звучало резко и жёстко, как щелчок кнута, словно тот хотел одёрнуть его и поставить на место, как хищника, который спрыгнул с тумбы во время циркового приставления. А после, в больнице – требовательно, с нотками беспокойства. Скуало же привык больше обходиться прозвищем, которое Дино шло как никому другому.  Бешенный мустанг… Пусть сейчас потрёпан жизнью и замучен тяжелой ношей.
Скуало вышел из оцепенения, резкие шаги сменились более спокойными. Он подошёл ближе, сокращая расстояние между ними. Хотелось прикоснуться к нему, убедиться, что это действительно Дино, а не какое-то привидение, просочившееся через окно.
– Врой! В порядке он… – протянул Супербиа недовольно, но тоже сбавил громкость, не желая глушить друга, как рыбу в озере, потом подошёл к нему. Он хотел потянуться рукой к волосам, чтобы потрепать короткие пряди, но вовремя вспомнил про грубую перчатку, в которых карабкался по скалам, а также то, что принёс с собой холод и влажность февраля как в потяжелевших длинных волосах, так и в поблескивающей варийской униформе: – Ты почему не отдыхаешь?! Только не говори, что тебе прописали стоять у окна!

Слова порой опережают мысли, которым, казалось бы, должна быть присуща запредельная скорость. В бою, когда жизнь и смерть балансируют на тонкой грани, Скуало схватывал всё за доли секунды, просекал ситуацию, умел видеть малейшие движения, а сейчас вот, в разговоре с другом упускал не только самые важные мелочи, но и огромного слона, притаившегося в углу комнаты, которого даже никто не пытался задрапировать тканями или каким-то хламом. Пусть Супербиа понемногу затихал и успокаивался, остывая после психованной дороги, где он был предоставлен на растерзание собственным мыслям, короткой, но нервной перепалки во дворе, но всё равно ещё действовал на эмоциях, не обдумывая ни действия, ни слова. Он по-прежнему смотрел на Дино таким взглядом, словно с последней встречи прошло сотни лет, словно того вдруг могли подменить на какое-то механическое чудо или инопланетянина.
Мечник с мрачным видом отметил, что Каваллоне выглядит очень заторможенным и усталым. Слыша его слова и смотря на него, Скуало пытался представить, как это всё произошло… Нет, он не станет спрашивать Дино о таком, не станет заставлять ещё раз проживать эту смертельную игру, где счёт шёл на секунды, а ставка была так высока. И в тоже время… Как киллер, участвовавший в сотнях миссий, в том числе и по устранению глав различных организаций и объединений, он не мог не думать об этом.  Как они действовали? Сколько их было? Где нашли слабину в охране Каваллоне? Перегородили путь машине? Перехватили прогуливающегося Босса с минимумом людей на улице? Сделали засаду в помещении? Заманили в ловушку? О том, где именно было нападение, Супербиа не знал, но точно знал одно: кем бы ни были те ублюдки, решившие напасть на Каваллоне, они явно не собирались его запугивать. Только устранить. И целились в жизненно важные точки: сердце, голову. Попали в селезёнку. Что ж, или они не были профессионалами, что сомнительно, или ж рефлексы Мустанга сработали прекрасно! Второе было куда более реалистичным, иначе бы они сейчас не разговаривали. Семья Каваллоне в мафии, упорно забиравшаяся вверх по ступеням власти, привлекала взгляды завистников и оказывалась под прицелами сотен оружий, но успешно справлялась со всеми вызовами и нападками. Скуало понимал, что те, кто решились на подобный шаг, должны были хорошо спланировать операцию. Вырваться из такой ловушки, выжить в заварушке может только настоящий боец. Молодец Мустанг! Пусть этот самый молодец был похож сейчас на привидение, бледную копию самого себя – но всё ж выкрутился, не сплоховал, выжил, а остальное ерунда! Вот только беспокойства и страха от этого не убавлялось – слишком мало в жизни Супербиа было людей, к которым он был по-настоящему привязан, слишком мало он мог сделать для того, чтобы защитить их. Липкое чувство собственной бесполезности и никчемности вновь затопило душу. Слова Дино были слабым утешением.
В человеческой анатомии Скуало разбирался довольно неплохо – знал, в какие точки и с какой силой надо атаковать, знал, как устранить противника за считанные секунды или заставить его играть по собственным правилам, чтобы тот показал всё, на что способен, раззадоривая уколами и порезами, но не нанося серьёзных повреждений. Селезёнка – это хреново, но не самый жизненно важный орган, с печенкой было бы куда больше проблем. Большая кровопотеря – ещё хлеще, но раз Дино на своих ногах, то и самые большие трудности уже позади. Так что, можно успокоиться, выдохнуть и больше не переживать? Едва ли. Всё равно сложно… Принять этот факт, убедить себя, что всё в порядке. В таком состоянии Дино нужно отлеживаться и отсыпаться, ожидая, когда организм восстановит силы. Но… Дадут ему. Ага. Как же. У Босса такой Семьи, как Каваллоне, всегда найдется как куча  проблем, требующих решения, так и таких вот посетителей, как некоторые сумасбродные мечники…
О том, что причина не-отдыха Каваллоне как раз в нём самом, Скуало даже не подумал. По другому он просто не мог бы действовать в этой ситуации, не мог приехать через пару дней и тихо мирно дожидаться, когда его примут… Наверное, со стороны его поступок  выглядел ещё глупее, чем он себя чувствовал сейчас, но осуждения в глазах Дино не было. Тот даже пытался улыбнуться, но вышло как-то не очень весело: уголки губ лишь дернулись вверх, исказив их линию. Он словно раздумывал над чем-то важным и был погружен в себя. Скуало знал такое состояние – не фига ничего хорошего.  Оно было подобно попытке выцарапаться без каких-либо приспособлений и поддержки по краю отвесной скалы, наверх, к сознанию, а бессознание тем временем настойчиво тянуло вниз за ноги, в ватное небытие. Тело становилось похоже на машину, у которой разбарахлилось управление: пытаешься повернуть налево, а та останавливается, включаешь дворники, а она врубает подушку безопасности. Надо смываться как можно быстрее, не беспокоя Дино еще больше!
–  Врооой… Я… –  слова извинения не шли на язык. Супербиа давно разучился извиняться, наверное, школьного возраста. И если кто и заслуживал извинений, то это Дино. Недавно вот пришлось, а теперь хотелось опять провалиться и не показываться на глаза другу. Какого фига, спрашивается, припёрся? Заняться было больше нечем? Лучше бы попытался найти заказчика – и то бы было полезнее!
Побледнев ещё сильнее, Мустанг сделал шаг вперёд, как пловец, который собрался нырнуть в холодную воду, и его качнуло. Не от растяпости и неуклюжести, а от слабости и тяжести собственного тела, которое стало совсем непослушным. Супербиа же, почувствовав хватку «утопающего» на своём плече, немного растерялся. Инстинктивно хотелось схватить того за пояс и прижать к себе, удерживая в вертикальном положении, но за те секунды раздумий он вспомнил о ране Дино, поэтому обхватил его за плечи, прижимая к себе и сжимая живой рукой покрепче, давая понять, что держит, что справится.
– Врооой… Мустанг! Дурень! – выкрикнул Скуало. Тем самым он хотел сказать, что нашёл из-за чего извиняться, что нефиг тут «геройствовать», а потом тише: – Только… я ж весь мокрый и холодный!
Не прижимать его к своей униформе не получалось. Хотелось побыстрее оттащить Дино к кровати, убедиться, что он в порядке, придавить одеялом и смыться, чтобы не показываться на глаза в ближайший год. Вот только он понимал прекрасно, что такая транспортировка мало того, что будет проблемной для него самого – бывший Жеребёнок вымахал выше его и был совсем не лёгким – так ещё и ему может стать хуже от слишком резких движений. Пусть Мустанг сам решит, в порядке ли он, сможет ли сделать сейчас шаг, если да – то какой. Со стороны Скуало поддержка – малейшая помощь, которую он может оказать. Задавать такие глупые вопросы, как «сам можешь идти?» или «ты себя хорошо чувствуешь?» нет смысла, только ждать и крепко держать.

Скуало удивленно приподнял брови, услышав ответ друга – как это можно, прижимаясь к его униформе, не чувствовать холод и противной влажности? Что это за состояние? Какого хрена?! Мечник знал, что обычно, когда начиналось воспаление, и подскакивала температура, прикосновение к прохладным вещам было даже приятным и освежающим. Что за бесчувственность? Или же его морозит так сильно, что по сравнению с этим подмокшая форменная куртка – полная ерунда? В порядке он… Как же! Но знаний у Скуало просто не было, а вот поводов для волнения – масса… Как бы друг теперь не пытался убедить его, что с ним всё нормально, но все эти казалось бы незначительные мелочи: немного затуманенный взгляд, бледность, переходящая в синеву, неспособность пройти несколько шагов, заставляли переживать ещё больше. Когда Дино прижался лбом к его плечу, Супербиа посмотрел на него удивленно и замер, удерживая его покрепче.
«Дурень, вот же дурень!»
– Врооой… – протянул он, не зная, что ещё сказать.
Почему-то в голове яркой вспышкой возник первый день их знакомства… точнее, общения. Так-то мечник сразу запомнил, среди всех остальных, соломенноволосого растяпу, который на первой же перемене так обрадовался перерыву, что споткнулся о ножку стола и растянулся на полу под шутки и смех одноклассников. Не заметь такое чудо! Как же. Дело ли было в светлых волосах, этом запоминающемся моменте, или в том, что мальчишке здесь было не место точно также, как и ему самому? Трудно сейчас сказать. После этого первого дня Скуало,  сидящий на галерке у окна, порой обращал внимание на то, как Каваллоне рассеянно или растерянно взъерошивал свои волосы. А тогда, в машине, когда Дино наконец-то вырвался из этой удушающей атмосферы школы, которая давила на него и лишала возможности свободно дышать, он расслабился, задремал и вот так же, как сейчас доверчиво прижался лбом к плечу. Конечно, он не искал защиты или поддержки, просто, видимо, так было удобнее и спокойнее ехать.  Но для самого Супербиа, отбившегося от дома и забывшего, что такое нормальное общение, овеянного тёмной славой, защищавшей не хуже какого-то кокона от всяких попыток завязать общение, это стало неким откровением, особым моментом. Мечник сам себе в этом не признавался, но после этого случая уже не мог относиться к Жеребёнку как к чужому, выдав своеобразный пропуск в личную зону и доверяя ему. И вот опять – как это у Дино получается? Еще секунду назад мечник был готов, костеря себя последними словами, сбежать из поместья, чтобы не попадаться на глаза Каваллоне минимум лет пять, а теперь понял, что уже не сможет так сделать…Что нужен. Вот как его такого бросишь? Злость на себя и досада испарились почти также, как и появились. Ему хотелось растрепать другу волосы, усмехнуться и фыркнуть, но вместо этого лишь покрепче прижал его к себе.
– Врой! Нашел из-за кого переживать! Я не какой-то там хлюпик!!– побурчал он больше для вида. Конечно, отчитываться перед Дино, что уже способен выдерживать довольно большие физические нагрузки и тренировки по нескольку часов в интенсивном режиме – он не собирался, но чувствовал себя гораздо лучше, чем в тот день, когда приехал мириться с ним. Да, нога еще болела и давала о себе знать, но терпимо. Конечно, Каваллоне был выше его – Скуало так и не смог догнать его по росту.  После путешествия, помнится, разница была довольно ощутимой, Супербиа никак не мог привыкнуть, что надо смотреть на друга немного вверх, а потом они примерно сравнялись… Но расклад был не в пользу мечника. Правда, помогать – не то же самое, что тащить безвольную тушку.
– Всего лишь обопрись на меня! Доставлю тебя в целости и сохранности! – бодро поспешил заверить Скуало, помогая другу делать шаги в сторону кровати. Варии иногда доводилось перевозить ценные грузы. Дино был куда ценнее, да и расстояние тут – раз плюнуть. Всего-то несколько метров. Сколько не из-за тяжести друга, а из-за боязни резким движением нанести ему ещё больший вред или уронить, Супербиа осторожничал, старался брать максимально тяжесть его тела на себя… после нескольких шагов, показавшихся вечностью, Скуало сгрузил друга  на кровать, помог укрыться одеялом и присел на край, смотря на него хмуро. Не нравилось ему такое состояние Дино. Совсем не нравилось.
– Врой… Мустанг! Тебе отдохнуть нужно как следует…
Да, простое  и одновременно такое сложное требование. Сам Скуало не умел особо расслабляться и заниматься ничегонеделанием, словно бы мог взорваться от долгого нахождения на одном месте. Для него тренировки и сражения были тем отдыхом, после которого он всегда чувствовал эйфорию и пьянящее чувство свободы. Просто так лежать где-то в песке на пляже или в шезлонге, балдея и потягивая коктейли, или же развалившись в кресле, не для него. Он предпочитал карабкаться по скалам, нырять в воду с большой высоты, прыгать с дерево на дерево… Отлеживаться приходилось только тогда, когда руки-ноги нихрена не работали. Башка чаще всего тоже. Приятного мало в таком «отдыхе». Чтоб его. Скуало казалось, что он уже и так належался на всю оставшуюся жизнь в том странном, похожем на мутное болото, прошлом. Да и Дино вряд ли бы смог пробиться так высоко, если бы покачивался в гамаке… Не для них отдых, точно не для них. Так что единственный выход в их случае – привязать или заковать в наручники… От этой мысли Скуало усмехнулся, но потом стал серьезным: – Может, кого позвать?

Сердце нехорошо сжималось при виде слишком бледного, слишком замученного лица Каваллоне, его мутных глаз, теней под глазами. По сравнению с тем Дино, который встретил Скуало у окна, вот этот, устроившийся, поморщившись, на кровати, выглядел какой-то десятой копией с ксерокопии, призрачным отпечатком, с лица которого совершенно ушли все краски. Мустанг выглядел рассеянным, но Супербиа понимал, что под этими вот растрепанными, соломенными волосами всё равно кипит котёл раздумий… Конечно же, понять ход мыслей Дино Скуало бы не смог никогда, даже пообещай кто ему за это миллион евро. Друг храбрился, проявлял излишнюю заботу о нем, пытался показать, что у него все «ок» и вообще не стоит ни о чем переживать. Супербиа прекрасно понимал такую манеру поведения. Потому что мужчина. Потому что Босс. Потому что нужно быть сильным. В Варии так вообще было нормой показушное наплевательство к своим ранениям, но почему же с ним Мустанг себя так ведет? Не считает «своим»? Или же просто ему хочется закрыться от всех, остаться наедине с самим собой и побыстрее это пережить? Вот пойми его. После того, как они помирились, отношения всё равно еще не были лишены некой шаткости и непонимания. Но при всем при этом не было похоже, что его собственное присутствие тут мешает. Мечник бы ни капли не обиделся, если бы Дино сказал честно и прямо, как делал это всегда: я устал и хочу отдохнуть. Что Скуало всегда нравилось в поместье у Каваллоне – так это то, что при статусе гостя с ним не носились постоянно, не пытались развлекать и сделать максимально насыщенным досуг. Да, они с мелким Жеребёнком отдыхали часто вместе, но при этом каждый мог спокойно заниматься своими делами: читать, общаться с животными, махаться мечом… Или же вообще уйти в свою комнату и быть там. Но чаще всё-таки они были где-то рядом. Чудесное было время.
– Врой! Нашел за что благодарить! – возмутился Супербиа. Ему хотелось похлопать друга  по плечу или потормошить, но по себе знал, что лучше в таком состоянии не трогать. – Мустанг! Хватит за всех переживать, в порядке я!  – в очередной раз заявил он с небольшим нажимом, а потом округлил глаза. Он точно был уверен, что ничего не говорил про тренировку. Его униформа тоже не была показателем: да, мокрая, ну так на улице дождь, но не порванная, без следов грязи, перчатки он носил постоянно, порохом от него не должно вонять: он не брал огнестрельное оружие в руки, отвечая за координацию отряда. Может, был слишком довольным? Но состояние пьянящей свободы, возвращающейся силы и ощущение собственного тела – послушного, понятного, знакомого, без сюрпризов, конечно же, радовало безмерно. Так где он спалился? Скуало знал, что  Дино умел подмечать многое. Шерлок чертов. Может еще и выдаст в каком месте, с кем и как долго! Но отнекиваться он не видел смысла.
–  Да. Как ты понял это?
Мечник усмехнулся в ответ на его насмешливый взгляд, а потом кивнул, давая понять, что услышал. Не нужна помощь, так не нужна. Настаивать не будет. Его выбор. Он сглотнул какой-то липкий, противный комок в горле, нахмурился и ещё раз осмотрел Каваллоне: оставалось надеяться только на его благоразумие Дино и то, что тот может правильно рассчитать свои силы.  От него самого толку вот только что доставил и сгрузил, даже помочь устроиться и то не может. Но одно Супербиа знал точно: если Каваллоне и дальше попробует извиняться – он его точно покусает.
Услышав его следующий вопрос, Скуало удивленно приподнял брови – оказывается, вот что озадачивает его в этот момент! Ну какого чёрта! Да, он понимал ответственность и так далее, но плевать сейчас на слухи! Пусть он и прекрасно понимал, что  в их обществе информация является важным ресурсом, который продается и покупается, и всегда можно использовать как во зло, так и во благо. Кто владеет самыми свежими или редкими данными – тот и на коне. Каваллоне ли это не знать. Супербиа до конца не понимал весь механизм этого странной машины, колосса, молоха, способного перемолоть под своим колесами судьбы сотни людей, но то, насколько эта система безжалостна – прекрасно знал по себе.
– Врой! Мустанг! Ты можешь хотя бы сейчас забыть обо всем и просто расслабиться? – сам, он, конечно, себе такого не позволял. За исключением случая, когда здоровье совсем уж шалило. За всю его историю жизни их было уже три – после аварии, после мятежа и после Конфликта колец… Дино тоже имел полное право на то, чтобы в таких обстоятельствах отдохнуть. Он посмотрел на него серьезно. Неприятно было в этом сознаваться, но да, влип он в это болото по полной. Пожалуй, они оба знали, только до этого момента не затрагивали эту тему.  – Ты же не думаешь, что я за эти годы не обзавелся надежными информаторами? Это не слухи,  а факты. Мне сообщили только о нападении на тебя. Дальше этого источника сведения не пойдут. Я уверен.
Кто-то должен ему. Кому-то он. Всё так просто. Система на этом и повязана. И звонивший, Джузеппе слишком много ему должен, поэтому всегда старательно выполняет условие договора, давая те сведения, что ему могут пригодиться в этот момент или же могут представлять определенный интерес. Как он пронюхал, Скуало не знал, да и его никогда не интересовала эта цепочка распространения данных. А Альянс? Вонгола? Круги по воде уже пошли. В любом случае. Но в каком направлении и с какой скоростью – сказать трудно. Супербиа усмехнулся. Поверить было трудно, что он  вляпается в это дерьмо по самые уши, о котором раньше только слушал рассказы Дино, как о каких-то людях с другой планеты или континента: вот как у вас живут, надо же, странно как! Словно дверь в поместье, окруженное высокими стенами, была порталом в другой мир, а Скуало всего лишь странником и наблюдателем.  Усмешка стала шире и злее.
– Да, Мустанг, я уже слишком давно в мафии, чтобы делать вид, что к ней не принадлежу. 

Дино отказался говорить о том, как раскусил его пребывание на тренировке с таким видом, будто у самого было как минимум с десяток информаторов в Вари! Вот же несносный Конь! И как вот с таким разговаривать! Скуало не отказался бы узнать, в чём же всё-таки прокололся, кинул взгляд на одежду – униформа как униформа… Но он знал, что Каваллоне умел не только подмечать малозначительные мелочи, но и неплохо разбираться в человеческих сердцах. К тому же оба имели право на свои секреты, а эти были совсем не те, из-за которых стоило устраивать пытальню в духе Маммона или копить обиду. Правда, желание взять одну из подушек и как следует огреть ею Каваллоне появилось и никуда не делось – Супербиа сжал и разжал правую руку, сдерживая себя, но в таком состоянии, в каком был друг, всё-таки не стоило.  Ещё блин вырубит ненароком этого Пони-доходягу...
Скуало вздохнул и немного сгорбился, понимая, что он хоть и был всегда ответственным пациентом, но только пока не выходил за пределы больницы, в Варии предписания приходилось выполнять постольку поскольку, бешенный темп жизни, необходимость всегда быть начеку давали о себе знать. Даже по приказу он сам вряд ли бы смог расслабиться. Только по ночам, когда не был завален отчетами порой просиживал с книгами или когда вырывался на природу. И это в обычное то время, а уж когда такая ответственность… Насколько сложной ситуация была у  Дино мечник только мог догадываться. Тому приходилось решать куда больше вопросов, да и Вария была в разы меньше, чем Семья Каваллоне.
–  Врой! Ты должен. Не для себя – так для остальных. Иначе толку с полудохлого Босса, –  Супербиа прищурился немного насмешливо, но он знал, чем можно зацепить повернутого на своем клане жеребёнка. Ради себя тот не был  готов на такие жертвы – а вот если ради других… Словом, у каждого наряду с любимой мозолью есть и отличный мотиватор, который ставит всё на свои места. Но Каваллоне, конечно же, никак не мог успокоиться – лицо выглядело сосредоточенным, серьёзным, в потускневших глазах не исчезала задумчивость… и этот тот самый Гарцующий Конь, который появлялся на поле боя, встряхивая соломенными волосами, с горящим огнём во взгляде, который бойко щёлкал кнутом и всегда твёрдо стоял на обеих ногах.
От следующих слов Дино Скуало сначала нахмурился, а потом брови резко взлетели вверх. Конечно, он уже не был настолько наивным, чтобы не разбираться в мире мафии, но неужели Каваллоне думает, что сейчас кто-то попытается напасть на его Семью или же на него самого? И у кого есть настолько мощные силы и крепкие зубы, чтобы не обломать их? Слухи-то слухами, но кажется, Дино не до конца понимал, что после стольких лет упорного и плодотворного труда – его «бизнес» не представлял собой ушлую лодчонку, которая могла опрокинуться от любого порыва ветра или же пойти на дно от мельчайшей протечки. Скорее, это был уже современный и военный крейсер, готовый к любым ситуациям – даже если пробоина доставляла проблем, то только в том плане, что команде придётся немного побегать, а капитану проявить осторожность –и всего. Но без умелого руководства это судно точно никуда не поплывет, так что…
– Врой! Конь! Ты совсем сдурел?!! – воскликнул Скуало на эмоциях. Желание дать ему по шее вспыхнуло с новой силой. В его понимании преступление было таскаться в таком состоянии куда-то, с учетом, что он вон ровненько не смог пройти… но Супербиа не был и идиотом. Понимал, что иначе было просто нельзя. Глаза потемнели, он недовольно поджал губы и сжал в кулак руки. В сражениях редко, но бывало, когда серьезная травма или же подорванные силы не давали возможности продолжать, но ставка была высока и приходилось собирать волю в кулак. Так было в бою с Тиром,  так было в Азии, когда в борьбе один против всего мира он удерживался на чистой гордости. У Дино основное сражение разворачивалось в светлых, богато украшенных залах, где полно мерзавцев с гнилыми душами и приятными улыбками на губах. Не так уж они непохожи, если смотреть в суть… Но не только это делало их друзьями. И вообще, он сам вот за каким фигом приехал? Поиздеваться над побитым жизнью Дино или же поддержать? Выдохнув, Супербиа скинул ботинки, потянулся к пуговицам форменной куртки, умело расправился с ними (еще бы, наловчился с протезом-то за столько лет да и не стоило морозить Каваллоне намокшей курткой) – и растянулся рядом с ним поверх одеяла, чуть толкнув в бок, чтобы тот подвинулся. Перед этим он привычным жестом поймал свои волосы, скрутил в жгут и откинул в сторону: мечнику не хотелось выдрать клок или же запутаться в них, подобно рыбе в сетке.
– О чём ты мечтаешь? – настолько спокойно, насколько позволял его голос, произнёс Скуало. В первый раз они так валялись рядом на лужайке, мечник тогда вымотался после тренировки, а Дино вдоволь наообщался со своими любимицами, которые теперь хрупали травой, не обращая на двух мальчишек внимания. Приземлился с ним рядом, конечно же, Жеребёнок, и задал этот вопрос. Супербиа помнил тот пронизанный солнечными лучами день, плывущие рваные облака, стремительно проносящиеся над головой и разговор. Наивный, детский, неспешный и радостный.

Супербиа не видел смысла в дальнейших нравоучениях в адрес Дино о том, как не нужно подставляться… Уж что-что, но действительно не ему учить подобному. Всякое бывает, и даже у него, сделавшего убийство своей профессией, порой бывали серьёзные проколы, оставлявшие на его карте тела новые извилистые линии шрамов… Вот такие вот отметки жизни. Куда деваться. Оставалось надеяться, что Каваллоне учтёт этот опыт и впредь эту светлую голову не понесет неизвестно в какие дали навстречу неприятностям. Во всяком случае, его положение и политика позволяли во многом избегать серьёзных проблем, а в остальном – он всегда мог обратиться к той же Варии. Мечник не стал предлагать ему свою помощь, понимая, что тот не маленький и сам решит, когда и что действительно нужно для блага Семьи Каваллоне, да и как-то так получается, что по факту кроме того дня, когда они познакомились (хотя Скуало не считал ту заварушку чьим-то спасением или помощью) ничего полезного так для Дино и не сделал, а вот тот для него – ещё сколько. Но, может, он судил слишком просто, а бывший Жеребёнок сам видел, что приносит ему это вот общение, которое они пытались сейчас восстановить.
Мечник заметил, что доставил ему неприятностей своим тычком. Конечно, он знал о ранении, но понятия не имел, какая часть тела пострадала – под рубашкой Дино не было видно, но  извиняться он особо не умел. Так уж был устроен, не, ну, конечно, иногда он мог выдавить из себя в крайнем случае «прости», но обычно это просто сводилось к тому, что заметив свой косяк он старался больше так не делать – вот только это не касалось обычной жизни в Варии, где извинения как форма общения вообще не была принята, а все недовольство выражалось куда более резкими и грубыми словами… Скуало, обосновавшись с ним рядом, уже особо не шевелился, живую руку он закинул за голову и повернулся в полоборота к нему, смотря в лицо Дино…
– Врой! Советчик тоже мне нашелся! – Скуало от души и в простых, но непечатных выражениях высказал свое мнение по поводу такой прически. Вообще, он довольно резко реагировал на любые попытки «создать ему новый образ». Особенно когда Лусса накрывал очередной приступ умиления и «Дай я тебе, слааадкий, сделаю на голове чудо!! Мамочка знает, как тебе лучше!!» Вот тогда Супербиа был готов пустить вход любое оружие и выстроить баррикады высотой с Эверест!  Хоть да, польза от Солнышка была, особенно в подборе средств по уходу за патлами,  но это уже другая история.  – Вот в следующий раз отдам тебя Луссу – он тебе наплетет кос! Или навяжет хвостиков! – засмеялся Скуало, не особо громко, но для обычных людей,  пожалуй, так бы не показалось, не выдержал и чуть подергал Дино за средней длины соломенные пряди, потом фыркнул.  Было огромное желание дать тому еще по шее – но и так уже переборщил, так что на другой раз, когда Коняга отживеет.  – Заплетал. Это ж знаешь, с распущенными &^&%^@ как жарко… Но… &@#@@! Потом волосы же волнистыми становятся! – он снова ругнулся, вспоминая то, каким был довольным, когда в первый раз научился складывать один и два. Нехитрое дело для тех, кто сталкивается с плетением постоянно, но не для парня, который не желал тратить время на бабскую ерунду. Вот только радость была недолгой. Точнее, до первого расчесывания и взгляда на себя в зеркало. В крайнем случае, когда становилось совсем тошно от прилипающих в жару волос, у себя в комнате он порой собирал волосы в хвост – после него было не так позорно, но об этом пожалуй, не стоило рассказывать.
Он посмотрел на него – выражение на лице Дино было слишком… серьёзное. Да, как тогда это было его самое сильное желание – не иметь никакой причастности ко всем этим мафиозным делам, то сейчас в той же степени он болел всем сердцем за свою Семью и своих людей. Надо же как сложилось.
  – Врой… а ты же и тогда не мог бросить своих. Помнишь, когда я тебе рассказывал о своих планах и готовился к путешествию – у тебя же даже желания не возникало пойти со мной. Я видел это. И не только из-за страхов, что там может что-то случиться… Да всё будет в порядке... Ты справишься! – немного беспечно, но, тем не менее, уверенно заявил он.
Чего хотел Скуало? Вопрос был очень сложным и очень простым… Но точно он уже не хотел славы – она у него была, идущая впереди него и пугающая простых обывателей мафиозного мира до дрожи в коленях. Не хотел денег… Они у него, конечно, были, но он не Маммон, который носился с ними, будто те могут сделать счастливее, тогда как он знал точно – даже за все сокровища мира настоящие ценности не купить. Не хотел власти… И так 8 лет «науправлял»… Морщина меж бровями стала глубже, он не сразу нашёлся, что ответить.
– Врой… пожалуй. Я не хочу чтобы такая вот херня, как недавно, снова происходила в моей жизни… – и это было совершенно верно. Смотреть на то, как по приказу Тимотео Вария, а самое главное Занзас, стали послушной игрушкой, когда над всеми ними нависла угроза истребления – это никаких  сил не хватит, пусть ты и топ-киллер с стальными нервами и демоническими навыками! Настроение сейчас , конечно, было лучше, чем после мятежа – они снова были вместе, они были свободными, но растоптанная гордость, вынесенные унижения, испытания – дорого стоили для всех… – Испытаний и сражений я не боюсь, ты знаешь, я всегда их любил… но быть чьей-то марионеткой… нахрен, – этого болота ему хватило уже выше крыши, нахлебался так, что через край, так что теперь… он надеялся, что всё будет иначе.

Скуало хотелось засмеяться во весь голос – вот что за люди?!! Как пытаться заплетать ему бантики-косы или представлять разные прически, так в первых рядах, в любой момент и в любом месте, стоит только зазеваться, а как себе – так сразу «не, нам не идет». С этими двойными стандартами он уже сталкивался. Правда, у Лусса и так хватало каждый день ставить свои волосы в ирокез – и что-что, а Скуало на одной из миссии был тому живым свидетелем… И в тот момент он понял, что его жизнь уже не станет прежней. Тратить столько времени и сил, чтобы создать такую яркую индивидуальность – какая вроде бы глупость… но в тоже время и подвиг. Ежедневный. А он… только мыл и расчесывал отросшую гриву с матами и желанием всех поубивать, но привести в порядок было ой как сложно. Дино… вот он был уверен на сто процентов, что тому можно было навязать не то что кучу каких-нибудь хвостиков, как той же поняшке в цирке, но и наплести и на короткие волосы «крааасоты», как говорит их Солнце. И какая-то часть души очень хотела этого… но технически было сложно доставить голову Коня, не желающего чтобы его заплетали, к Луссурии, которому только дай повод – и все… Охохонюшки, лепота готова! Если только напоить чем-то, но после такого точно их дружбе придет конец. Так что можно было только пофантазировать, но не больше.
Супербиа был не согласен с мнением Каваллоне, что тот был «мешающим» элементом в собственной Семье… Как раз наоборот – поместье преображалось с каждым его приездом. Скуало, конечно, не был там никогда без него, но видел, какими оживленными становились лица при виде молодого и будущего главы клана, и то, как они мрачнели, когда это маленькое солнце проносилось мимо них, вновь оставаясь в тени. Дино дарил им надежду точно также, как в лесу на пепелище после разорительного пожара молодые всходы радуют глаз. Но разве объяснишь? И право ли он в своем наблюдении? Пожалуй, и так слишком много лишнего взболтнул, так что пусть довольствуется уже сказанными словами, которых не вернуть. А вот вспоминать то шальное детство было очень даже радостно… На тонких губах появилась довольная усмешка.
  – Врой! Не сиделось мне… – дело ли было во врожденной гиперактивности или же в том, что ему долгое время пришлось быть без движения, он не знал. Пожалуй, он всегда был реактивным, а после больницы – так вдвойне. Она только усилила его желание жить и познать себя и свои возможности.  – А тебя и мои заскоки пугали каждый раз! Особенно когда разнёс ту школу недофехтовальщиков…
Громкое было дело, за две недели до его побега… Скуало сам не ожидал, что так получится – вроде бы выследил одного более-менее интересного бойца, а там подтянулись другие, а потом сражение само собой переместилось уже на территорию школы. Вернулся он тогда пьяный от торжества, с огромными синячищами по всему телу. Да еще и последствиями, которые пришлось разгребать руководству их закрытой школы и опекунам. Из минусов было только то, что его стали меньше задирать во всем районе, слава пошла дальше – а сам он чувствовал себя победителем, которому, однако стало слишком тесно на Сицилии. Дино же тогда пугался, словно его самого вот-вот выгонят, хотя за учебу никогда не цеплялся, но нотаций не читал, а Скуало только смеялся, трепал ему волосы, фыркал, когда Дино бинтовал и заклеивал его синяки и раны – домашний же мальчик, и чего вот к такому ему дурному прилипился? Но дружба проверяется больше всего таких вот ситуациях– не бросил, не предал, не осудил.
  – Врой! Вот ты и нашел свое место и дело. Так что не смей переживать! 
Каждому – своё…
«Так что не смей больше подставляться под удар. Ты всем нужен…»
Но вслух он этого, конечно, не стал произносить. Потом, услышав его следующий вопрос, сразу понял, куда дует ветер. Дино осторожничал. Эта тема была ещё болезненной.
– Ты считаешь, что я стал марионеткой Занзаса? – прямо спросил Скуало, понимая этот намек именно так. Увиливания и околоцелехождения он не любил, предпочитая где это возможно коротким и резким взмахом словесного меча разрубать гордеевы узлы противоречий и недосказанности. Взгляд со стороны мог быть другим, но все-таки прочувствовать отношения можно было только изнутри. Занзас не был тираном, Занзас не был безнадежен, Занзас не был тем, кто не ценил своих людей. Он умел делать правильные выводы, не сдавался, шел вперед и ценил тех, кто ему верен. Он тоже был ему другом. Помнится, что как раз из-за этого вопроса у них возникло недопонимание…а потом и серьезный раскол. Скуало не мог сказать, а Дино… не мог понять. Он качнул головой, – Нет, Мустанг… Как бы это не выглядело…это мой выбор. Меня все полностью устраивает… – он нахмурился и посмотрел на него серьезно. Орать и вопить он не собирался, но не имел понятия, как донести до друга эту простую мысль. – Он действительно тот человек, которому должен служить мой меч.